Когда терпение лопнуло - [63]

– Ну привет, – раздался родной недовольный голос, – с Новым годом. Никогда сама не позвонишь, все мать плохая. А если я в больнице или при смерти?

– Привет, мама. С Новым годом, – сказала Рита. Недовольный тон почему-то не тронул в этот раз, будто она говорила с посторонним человеком.

– Другие с матерями праздник встречают, за столом, как положено, – ныла мать, – а мне к соседке пришлось идти шампанское открывать, сама не смогла, сил не хватило…

– Сходила бы к Игорю, – вдруг выпалила Рита, – он бы тебе помог. По старой памяти.

Посмотрела в окно на свое отражение, поправила волосы, обернулась. Никогда и никто не переступит порог этой квартиры, здесь не будет ни гостей, ни друзей и подруг, ни любовников, это только ее дом, для нее одной, чужим тут не место. Нельзя загадывать, как сложится жизнь, но здесь она всегда будет одна, чтобы ни произошло, как бы ни повернулось.

– Я его видела позавчера, – неуверенно сказала мать, – в магазине…

– Еще раз встретишь – привет от меня передай, пожалуйста. – За нее точно кто-то другой говорил, а Рита слушала со стороны и удивлялась, как легко даются эти слова. Ну да, а что такого, обычная вежливость, передать привет давно знакомому человеку, коего с трудом узнаешь при встрече.

– Хорошо, – мать казалась сбитой с толку, – передам. Так и сказать, что от тебя?

– Ага. – Рита вспомнила, что есть еще одна бутылка брюта, из славного города Реймс в провинции Шампань, где и производится собственно шампанское. А все остальные вина с пузырьками газа – независимо от качества и места происхождения – именуются игристыми винами, они же крема́н.

– Я потом позвоню, – сказала Рита. – Пока.

Постояла еще перед окном, полюбовалась роскошными огнями новогодней ночи и подумала, что реймская «вдова» подождет, до нее дело дойдет в другой раз, когда будет повод. А сейчас лучше всего лечь спать, отдохнуть хорошенько, ведь второго – уже завтра! – придется-таки тащиться на Маринкин день рождения.

Она еще больше располнела за эти месяцы, в расцветке «клумбы» преобладал синий и лиловый, подбородки дрожали даже когда Маринка просто поворачивала голову. Людка в той же блузке с бантом и черной юбке лопала жареных кальмаров, когда Рита подошла к столику и вручила Маринке букет белых лилий. Та покрутила цветы перед носом, повосхищалась и отложила на длинную черную коробку с изображением усыпанной бриллиантами сковородки на крышке. Кухонная утварь видом напоминала НЛО, и Маринка уже предвкушала быстрый и легкий процесс приготовления пищи.

– Садись, покушай, – Маринка подвинула Рите блюда с салатом и жареной картошкой, – скоро курочку принесут. Мы без тебя решили начать, у Люды времени мало.

Та в темпе приканчивала кальмаров, а сама не сводила с Риты взгляд, вернее, с ее дубленки.

– Новая?

– Да. – Рита решила ограничиться фруктами и принялась чистить апельсин. Шкурка легко отваливалась, сочные дольки одна за одной ложились в блюдце.

– В кредит? – с надеждой спросила Людка и потянула к себе блюдо с картошкой. Тут принесли обещанную курочку в томатном соусе, и несколько минут Маринка с Людкой молча лопали, не забывая прикладываться к вину. Рита сначала хотела сказать тост, потом передумала и решила, что ровно через час – если обжираловка сама не закончится раньше – поедет домой. Дел полно, а времени мало, его не хватает, очень не хватает.

– В кредит? – не могла успокоиться Людка. Маринка расправила платье на животе, стараясь замаскировать складки, но ткани не хватало.

– Нет, за свои, – ответила Рита. Иначе Людка не отвяжется, так и будет приставать с расспросами. Та недоверчиво ухмыльнулась, вытерла жирные губы и потянулась за новым куском.

– Да ладно. Врешь, наверное.

«С чего бы мне тебе врать?», – Рита погасила злость и принялась за апельсин. Тот оказался на редкость удачный – в меру сладкий, сочный, пахло от него Новым годом, ну просто одно удовольствие.

– Премию дали, – добавила она, – годовую.

Премию, действительно дали, ту самую, что она так ждала полтора месяца назад. И вдруг подумалось, что если бы не Анька, то все могло бы сложиться совсем по-другому. «Я ей должна, получается», – Рита невольно улыбнулась. Людка истолковала это по-своему.

– Шикарно живешь, дорогая, – она спешно поедала курицу с картошкой, – я вот себе такого позволить не могу. Мне надо Алину поднимать, в люди выводить. Ой. Вот она! Алиночка, иди сюда!

Людка подскочила, едва не опрокинув брюхом стол, замахала грязной салфеткой. Маринка удивленно затрясла подбородками – явление Алиночки стало сюрпризом.

– Она просто посидит, ты же не против, – тараторила Людка, – у нее сегодня нет репетиции, мы договорились тут встретиться, в магазин собрались. Правда, она раньше пришла.

– Могла бы позвонить, – недовольно сказала Маринка. Ее День рождения отходил на второй план, а вторых планов она с начальной школы терпеть не могла. К столику подошла мрачная толстобровая барышня с мощными бедрами и давно не мытой головой. Черные патлы качались над столом, пока Алиночка перебиралась поближе к маме. Рита придвинула поближе тарелку с дольками апельсина, борясь с желанием накрыть их салфеткой.