Когда терпение лопнуло - [60]

– Вам не жалко продавать? – зачем-то спросила его Рита. Лиан погрустнел, вцепился в воротник своего куцего пальтишки.

– Жалко, – пробубнил он, отвернувшись, – если бы не Маркус, ни в жизнь бы не продал. Вам повезло, очень повезло.

«Я знаю», – Рита смотрела на себя в зеркало, – «я знаю, что везет тому, кто везет». Накинула капюшон шубы, попрощалась с Лианом и пошла к отелю, отворачиваясь от ветра. Обернулась, посмотрела на окна верхних этажей «элитного», как писали во всех объявлениях о продаже квартир, дома. Темные, светящиеся – она все вглядывалась, искала «свои». Вернее, своими они станут только завтра, но ждать остается всего ничего, меньше суток.

Чтобы скрасить понедельник, отмечать начали с утра. Как пришли к девяти, так и начали дружно: разрезали торт, высыпали конфеты в вазочку с логотипом банка, разломали шоколадку, разлили чай. Ирка хлопотала, следила, всем ли достался вкусный кусок и сколько еще осталось, и не промахнулась ли она с угощением, все порывалась сбегать в магазин по соседству.

– Успокойся уже, – Юлька налегала на торт, – в обед сходишь, если мы раньше не облопаемся.

Аньку к столу не приглашали, она шмыгала носом из-за монитора и шепотом призывала Диму вылезти из-под кровати и пойти в школу хотя бы ко второму уроку. Соловьева не показывалась, она как прошла мимо, буркнув сквозь зубы «с днем рождения», так и заперлась в своей берлоге. Вот реально заперлась, все слышали, как повернулся ключ в замке, и стало очень тихо.

– Опять новое платье, – Юлька не сводила Риты глаз. – Какая прелесть, с ума сойти. Мужик твой не бандит случайно?

– Нет, – Рита доедала свой кусок торта. Она вчера долго раздумывала, в чем бы пойти на работу, чтобы не обидеть Ирку-именинницу: та всегда наряжалась в свой день рождения и приносила сразу несколько тортов и кучу разных конфет, чтобы угодить всем. В прошлые годы еще и шампанское присутствовало, но в этом решили не рисковать.

– А где парижское платье? – Ирка, судя по ее цветущему виду, не обиделась и одобрительно смотрела на Риту. – Оно тебе очень шло. Хотя на тебя хоть мешок надень – красиво будет.

Юлька положила себе еще кусок торта, на этот раз с миндальным кремом, подвинулась к Рите, проговорила вполголоса:

– Чего за мужик, где работает, сколько лет? Женат был, дети есть? Сколько?

На все вопросы Рита ела торт и смотрела в окно. Снег шел третьи сутки подряд, но уже не крупными волшебными хлопьями, а мелкой «крупой», и от неба до земли висела густая молочная дымка. И как же приятно было смотреть через нее на крыши напротив, как сейчас, а особенно утром, на город, почти невидимый в пелене.

– Чай пейте, – суетилась Ирка, – и конфеты берите, они свежие, и шоколадку тоже.

Она подвинула угощение ближе и принялась в сотый раз поправлять цветы: букет лилий и подаренную нежно-розовую орхидею. Та пугливо дрожала лепестками и листочками, Ирка была готова закрыть ее собой от малейшего сквозняка. За компом шумно зашевелилась Анька, уронила что-то на пол и зачем-то привстала с места. Все дружно сделали вид, что не замечают ее.

– Ну скажи, – напирала Юлька, – интересно же, где таких мужиков берут.

– Тебе-то зачем, – фыркнула Ирка, – любовника ищешь? Почти беременная, а туда же!

Юлька приложила ладони к плоскому животу, зажмурилась.

– Ой, надеюсь. Операция после праздников, я так волнуюсь, что есть не могу.

И принялась наворачивать третий кусок торта, на этот раз шоколадного.

– Лопай, лопай. – Ирка отрезала еще два здоровенных ломтя, – тебе полезно. А ты этот пробовала?

Распахнулась дверь «берлоги», Ирка повернулась к ней спиной и даже пригнулась, точно защищала почти не тронутый шоколадный торт. Показалась жующая Соловьева, глянула на стол, на Риту, снова на конфеты и торты, бросила на пол скомканный фантик.

– Тебя Тарновский вызывает. Сейчас же.

Дверь закрылась, фантик отлетел в середину прохода. Ирка пнула бумажку под Анькин стол, та засопела, запыхтела, согнулась пополам и потянулась к фантику линейкой. Рита поставила чашку на стол, сжала кулаки, чтобы скрыть дрожь в руках. Сердце заметалось под ребрами, в ушах раздался глухой гул. Ирка и Юлька смотрели так испуганно, что Рите через силу, но пришлось улыбнуться им.

– Чего ему надо? – пробормотала Ирка. – Ты не начальник, пусть эту, – она мотнула головой в сторону «берлоги», – вызывает.

– От нее толку ноль, – Юлька даже есть перестала. – Рит, ты, если что, нас зови.

– Обязательно.

Она встала, поправила платье, убедилась, что колени хоть и дрожат, но идти она может, пошла к двери. Попутно пнула фантик носком туфли, и тот улетел куда-то к шкафу.

– Ой, прости, – надо было убедиться, что с голосом все в порядке. Анька вякнула что-то неразборчиво, но Рита уже вышла из кабинета. Постояла немного у фикуса, перевела дух. Точно знала одно – предъявить ей нечего, в противном случае ее уже допрашивала бы полиция, а у Тарновского таких полномочий нет. Значит, вызвал просто поговорить, но это «просто» может обернуться чем угодно.

Сидел он под крышей, на последнем этаже через коридор от кабинета председателя правления. Тут все осталось почти в точности с «тех» времен, даже балку под потолком оставили. Огромный, темный от времени деревянный брус пересекал коридор и уходил в стены, крыша делала наклон, и Тарновский руководил безопасностью банка будто из скворечника и чувствовал себя довольно неплохо. Рита вошла, остановилась на пороге. Тарновский махнул ей, предлагая сесть, сам говорил по телефону, вернее, мычал и неразборчиво произносил какие-то слова. Из смежного помещения показался Черников, с каменной «породистой» рожей прошел мимо Риты и захлопнул дверь, снова исчез. Тарновский положил мобильник на стол, посмотрел на Риту, на бумаги перед собой, подвинул ей. Это оказалась та самая форма «четырнадцать» за прошедший квартал, что едва не довела Соловьеву до помешательства. Рита знала его наизусть, поэтому смотрела только на Тарновского, стараясь успокоить бьющееся чуть ли не в горле сердце.