Когда терпение лопнуло - [57]

– Наталья Анатольевна тебя зовет, – подала голос Анька.

– Попрошу не орать в кабинете, – перебила ее Ирка, – и соблюдать правила делового общения. Напомню на всякий случай, что есть электронная почта, список адресов всех сотрудников имеется в адресной книге. Можно написать письмо, а не орать на весь этаж.

– Селюки, – фыркнула Юлька, – с такими манерами только селедкой торговать.

Письмо-напоминание от Аньки прилетело через несколько секунд. Рита, не читая, удалила его, допила кофе, а теперь просто постукивала стаканчиком по столу. Она примерно представляла, почему Соловьеву того гляди разорвет от злости: безопасники не приняли форму «четырнадцать», вернули вчера под конец рабочего дня. Соловьевой надо как-то обосновать цифры, а она смотрит в отчет как баран на новые ворота, точно он на китайском написан.

Приоткрылась дверь кабинета, Соловьева в своем обычном образе «баба на чайник», выглянула наружу. Красная, лохматая – ну чисто Баба-Яга, только ожерелья из костей не хватает или кочерги. Зыркнула на Ирку, что изучала новый каталог на следующий год, уставилась на Риту.

– Мне долго ждать?

Рита бросила стаканчик в мусорку и пошла на разборку. Отчет она делала сама (а когда было по-другому?), Соловьевой осталось только отправить его Тарновскому со своей почты. Тот как-то очень быстро его вернул, похоже, что не и не читал, а если читал, то лишь половину первого листа. Соловьева швырнула Рите распечатки, сама плюхнулась в кресло. Перекошенное Марианкино недавно убрали, сейчас во главе стола имелся новехонький мощный «трон» со множеством подушек, подставок, с широченными подлокотниками и, наверное, массажным эффектом, но это неточно. Сооружение скрипело под Соловьевской тушей, она навалилась бюстом на стол и лопала конфеты.

– Что это? – она смачно пережевывала батончик. Рита придвинула к себе верхний листок – письмо от Трановского с замечаниями. Глянула бегло, усмехнулась – так и есть, безопаснику хватило пары минут, чтобы понять: транзакции по банкоматам не совпадают с суммой инкассированной налички. «Некорректные данные, информация нуждается в уточнении», – Рита положила листок на стол.

– Некорректные данные, – повторила она. – У меня других нет, я работаю с кассовой первичкой, это база всей аналитики.

А сама подумала, что ждать дальше нельзя: в прошлом месяце отчет прошел с первого раза, сейчас его завернули. Значит, количество «инцидентов» превысило допустимый уровень, и СБ роет землю в поисках причины. Времени очень мало, впрочем, уже почти все готово, осталось совсем чуть-чуть.

– Нет данных? – спокойненько осведомилась Соловьева и зашуршала очередной конфеткой. Откинулась в кресле, платье туго обтянуло необъятное брюхо, черная ткань только что не трещала над слоем жира.

– Нет данных, нет данных, – Соловьева пожирала конфеты, раскачивалась в кресле и смотрела в окно. – А у кого они есть?

По столу полетели скомканные фантики, Рита отошла к двери, фантики свалились на пол.

– Не понимаю, о чем речь. Я всегда пользовалась отчетами кассира и кассовыми отчетами, это наши основные источники. Может, изменился регламент, уточните у Тарновского.

Соловьева дернулась вперед, стол пополз на Риту под напором лохматой туши.

– Я уточню, – еле слышно проговорила Соловьева, – обязательно уточню. И если ты мне врешь, – она сгребла распечатки и затрясла ими, – я… я…

«Убью? Съем и расстреляю?», – Рита мысленно перебирала варианты расправы. Соловьева в темпе дожевала батончик и кинулась к двери, Рита едва успела выскочить и спрятаться за Иркин стол. Бомбу пронесло мимо, к шипам прилипли листы и фантики от конфет. Анька вскочила, но Соловьева уже вылетела в дверь, загрохотала по коридору.

– Звучит песня «Дорожная», – Юлька достала шприц и маленький термометр, разложила на салфетке перед собой, прицелилась сломать ампулу. – Анька, окно открой, воняет чем-то.

– Ты прямо как беременная, – фыркнула Ирка. Анька вжала голову в плечи и не шевелилась, даже не дышала, похоже. Юлька перекрестилась, задрала водолазку и всадила иглу себе в живот. Рита вышла в коридор, на ходу набрала номер. Раздалось бойкое приветствие и стандартное «чем я могу вам помочь?».

– Мне деньги нужны, – сказала вполголоса, отойдя за фикус у последнего окна.

– Сколько, какие? – невозмутимо поинтересовались с той стороны.

– Купюры по пять тысяч, по две, по одной. Каждого номинала по сто штук.

Говорила тихо, стараясь не привлекать внимания коллег. Впрочем, тем было все равно: фикус считался отличным местом для конфиденциальных переговоров и решения личных проблем по телефону, место редко пустовало и все, понимая, что тут решаются важные вопросы жизни и смерти, старались побыстрее проскочить мимо.

– Сколько ждать? – Рита отошла к подоконнику, надеясь, что тонкие ветки ее прикроют: по коридору чесала Соловьева: судя по ее виду, бомбу перевели на боевой взвод, и сейчас тут будет очень грязно.

– Изготовление минут сорок, – голос из бойкого стал деловитым, – но у нас, возможно, есть в наличии часть. Эти купюры часто заказывают для розыгрышей или на свадьбу, молодых осыпать, так что в полчаса уложимся. Платить как будете?