Когда терпение лопнуло - [56]

– Только люксы остались, – предупредила профессионально выдержанная девушка за стойкой. Само собой, она успела оценить невзрачный внешний вид Риты, но вида не подала. Рита выложила на стойку половину дневного улова, девушка расцвела и прямо заворковала:

– У нас вам будет очень удобно, номер очень хороший, из окно прекрасный вид, есть большой телевизор с разными каналами…

– А ванна большая? – Рита еле ворочала языком. Вспомнила про чемодан, что так и остался в камере хранения, но как вспомнила, так и забыла – даже под угрозой расстрела сейчас не пошла бы за ним. «Плевать», – она подала девушке паспорт и разглядывала панно за ее спиной: толстый херувим (или как он там правильно называется, кудрявый пупс с крылышками), целится из красиво изогнутого лука в толстую же птичку с разноцветным хвостом.

– Джакузи, – шепотом сказала девушка, – в вашем распоряжении джакузи. Если пожелаете продлить номер далее, сообщите заранее, пожалуйста.

На неделю эта красота стоила больше ее зарплаты за месяц, но и вид из окна, и телевизор, и джакузи не подкачали. Рита в белейшем махровом халате вытянулась на двуспальной кровати – можно было лечь и поперек, все равно осталось бы место. Лежала без сил и мыслей, смотрела в расписных амурчиков и гирлянды из роз хмеля и вдруг поймала себя на том, что улыбается во весь рот. Все оказалось значительно проще, чем она себе представляла, проще и безопаснее. Ни один банк не отследит вывод денег с карточного счета оператора сотовой связи, сама карта не именная, хоть плати ей, хоть снимай наличку – эти операции банк не увидит. В крайнем случае, если привлекут специалистов, то те докопаются по транзакциям, но она сделает так, что до этого не дойдет. И карта будет не одна, и даже не две, правда, и времени тоже не остается, но это уже другой вопрос.

Рита позвонила на ресепшен, заказала себе ужин в номер, подошла к окну, смотрела на огни большого бессонного города. И вспомнила вдруг, что сегодня четверг, завтра пятница, а потом очень приятные выходные: сон, шоппинг и косметолог. Ну и пара часов на свое новое «хобби».

* * *

Снег падал тихо и красиво, точно в кино. Рита смотрела в окно, ждала, когда остынет кофе, и вспомнила известного японского режиссера, как он отказывался снимать полностью готовые уже сцены, декорации, загримированных и одетых актеров – снег был неподходящий. Съемочная группа ждала в горах неделю, две, три, а режиссеру все не нравился снег. И деньги уже заканчивались, и актеры с костюмерами, осветителями и прочим персоналом начинали роптать, и директор намекал, что пора бы дело делать: деньги заканчиваются. А режиссер говорил – пожалуйста, если вам не нравится, то идите куда хотите, а я сделаю себе харакири. И никто не ушел, съемочная группа осталась мерзнуть в горах, пока не пошел «тот самый» снег, и мир увидел изумительные, потрясающие кадры. Так вот, такой снег тот режиссер бы одобрил и запечатлел бы в одном из своих киношедевров.

Кофе оказался очень даже неплох, не зря за него брали в два раза больше, чем в кафешке неподалеку. Рита каждое утро покупала себе большой стакан и неторопливо шла на работу и минут пять-десять оставалась наедине с этим чудесным запахом. Сегодня взяла с корицей, наслаждалась ароматом и смотрела в окно. Вошла Ирка, стряхнула талый снег с шапки на Анькин стол, пошла к своему, но остановилась на полдороге.

– Какая прелесть, – она не сводила с Риты глаз, – обалдеть какой костюмчик. А ну-ка встань, повернись, – она бесцеремонно крутила Риту, разглядывая обновку.

– Что там, что там? – торопилась Юлька. Она на ходу скинула дубленку и бросила на Анькин монитор. Анька пискнула что-то, но Юлька схватила Риту за другую руку, осмотрела с ног до головы, только что взглядом не испепелила.

– Супер, – вынесла приговор, – крутая шмотка. Дорого?

Очень дорого, где-то в ползарплаты, но вещь того стоила. Рита аккуратно высвободилась и взялась за свой кофе, лишь улыбнулась Юльке. Та вздохнула, выхватила дубленку у Аньки из рук, а сама все смотрела на Риту.

– Ты классно выглядишь, – Ирка приводила себя в порядок после пробежки под мокрым снегом, оторвалась от зеркальца и подмигнула Рите. – Мужика, что ли, нашла? Колись, быстро – он из наших?

– Да откуда тут приличные мужики, – Юлька убрала дубленку в шкаф, – посмотреть не на кого. У Ритки крутой, вон, какие шмотки ей покупает. А почему то платье не носишь больше?

Парижское платье давно сгинуло где-то в недрах мусорного полигона, вспоминать о прошлом не хотелось.

– Надоело, – Рита допила кофе, – новое летом куплю.

– Я тебя просила – продай, – мстительно напомнила Ирка, и тут в кабинет вломилась Соловьева. Рита в детстве была в музее и видела там глубинную бомбу времен войны, огромную, круглую, шипастую. В точности, как сейчас Соловьева, только рожа перекошена, а вместо шипов растопыренное «вороное гнездо» на макушке. На пол полетели фантики от конфет, завоняло патокой. Соловьева перла через проход, задела жирной ляжкой стол Риты, и та едва успела спасти кофе, стаканчик чуть было не опрокинулся ей на колени.

– Зайди, – бросила Соловьева сквозь зубы. Рита кивнула и осталась на месте. Кофе оставалось еще больше половины, он как раз дошел до нужной температуры, и Рита решила не торопиться.