Когда струится бархат - [8]

— Нельзя ли отложить письма на более позднее время, скажем, после ужина? — с надеждой спросила она.

Гийон скептически рассмеялся.

— Так или иначе, они либо испортят мне ужин, либо повредят пищеварению. Какая разница?

Джудит метнула на мужа сердитый взгляд.

— Разница в том, что ты мог бы спокойно подождать, пока Адам разберет свои вещи. Будь там срочные новости, я уверена, он сразу бы их тебе вручил.

— Ладно, хватит, а то совсем меня запилишь! — жалобно протянул Гийон, изображая жестами, как несправедливо поступает с ним сварливая жена, но при этом весело улыбаясь.

Графиня изумленно прищурилась.

— Неужели не ясно, что ты этого заслуживаешь? — Она оглядела зал. — Где Ренард?

— Подозреваю, он сейчас обучает дочку сокольничего делать приманки, — откликнулась Хельвен. — Новый ястреб уже не нуждается в дальнейших тренировках.

— Боже милосердный! — Джудит подняла взор к небу. — Могу поклясться, у этого мальчика моральных устоев не больше, чем у бродячего кота!

— Если не меньше, — невозмутимо заметил Гийон. — Ренард довольно скоро должен утихомирить свои страсти, вот только пройдет ощущение новизны от его нынешних занятий. А эта девчонка вовсе не невинная цыпочка, которую можно проглотить с первого натиска. Она, не задумываясь, клюнет его в самое больное место, если парень отважится сделать что-то вопреки ее согласию. — Граф наклонил голову, заметив на другом конце зала группу людей, сгрудившихся возле подмостков, и переменил тему разговора. — Я вижу, что Суэйн и Обри все еще вместе с тобой, но не могу узнать двух других парней и мальчишку.

Адам понял намек.

— Сейчас я вас познакомлю, — он искоса взглянул на рассерженную графиню и улыбающуюся Хельвен. — Стефен женился на немке, а Саэр стал крестоносцем. Пришлось найти им замену. Этот парень — мой оруженосец, внебрачный сын Дерби. Отец мечтал сделать его священником, но мальчишку выгнали из послушников за то, что он устроил пожар в трапезной и занимался блудом со служанкой прихожанина в келье для переписывания рукописей. Не имеет никакой профессии, а значит, и средств к существованию. Дерби просил меня принять его на службу и обучить ремеслу наемника, чтобы парень мог зарабатывать на жизнь мечом. Пока дела у него идут неплохо. Я подумываю о том, чтобы оставить юношу у себя, когда его посвятят в рыцари.

Гийон, долгие тридцать лет выбиравший зерна среди плевел, критически оглядел новых воинов. Суэйн, английский телохранитель Адама, был, как всегда, угрюм лицом и крепок телом, его рот походил на обветренную трещину в глыбе грубо отесанной скалы. Он стоял, упираясь в доску огромными красными кулачищами. Обри ФицНигель нормандец с тихим голосом, глазами водянистого цвета и редкими светлыми усами, уже более десяти лет сопровождал Адама. Его долговязая и тощая фигура напоминала бледный, словно выгоревший на солнце, стебель громадного растения. Но внешность была обманчивой. В действительности воин имел недюжинную силу и крепкую хватку, вырваться из которой не проще, чем разорвать полосу хорошо проваренной кожи.

На замену Стефену и Саэру были приняты два наемника-анжуйца: двоюродные братья, оба темноглазые и белозубые, улыбчивые и веселые. Однако Гийон готов был держать пари, что этим ребятам не стоит слишком доверять. Незаконный сын Феррара представлял собой крепко сбитого, пышущего здоровьем парня с зеленоватыми глазами, взлохмаченной кудрявой шевелюрой цвета древесной стружки и веснушками, усеявшими вздернутый нос и придававшими ему вид мальчишки, далеко не доросшего до семнадцати лет, которые, однако, он уже прожил на этой земле. Надо также сказать, что юноша был гораздо более невинным созданием, чем можно судить по характеристике, только что оглашенной Адамом.

Подле стояли еще с дюжину крепких тяжело вооруженных вояк, переживших множество стычек и сражений как на границах с Уэльсом, так и на пестром лоскутном одеяле всяческих герцогств и княжеств, расположенном между Англией и Германской империей. Вся группа была в целом случайной и не слишком надежной, хотя каждый напустил на себя самоуверенный вид испытанного и не ведающего страха бойца.

— Это ребята надежные, и в трудную минуту меня не подводили, — сказал Адам, когда они оставили солдат, убиравших подальше от подмостков свое имущество в ожидании вечерней трапезы.

— Неужели мои сомнения так заметны? — удрученно спросил Гийон. — Старею, наверно. — Затем задумчиво взглянул на Адама. — Не разбалуются они здесь без сражений?

— Подобное не исключено, однако я не ожидаю каких-либо проблем. Вряд ли мирный период окажется долгим.

Взгляд графа посуровел.

— В таком случае дай-ка мне письмо прямо сейчас.

Адам невозмутимо пожал плечами.

— Я могу пересказать содержание, чтобы не гонять попусту моего оруженосца. Я знаю, что в этом письме, так как был рядом с Генрихом, когда тот диктовал писцу. Вас приглашают принять участие в рождественском празднике в Виндзоре вместе со всей семьей.

Гийон расслабился и, проворчав что-то, повел Адама к маленькому солярию в дальнем конце зала. Солярий был отгорожен от основного помещения резной, довольно хрупкой на вид перегородкой из дерева, вход в виде арки прикрывала портьера.