Когда струится бархат - [42]

Потом было необузданное и отчаянное безумство обоих, неистовый жар, испепеливший все былое благоразумие. Остались только белизна двух тел, совместное движение возбужденной плоти, стремительно уносящее ввысь к вершине вулкана, и извержение этого вулкана, в результате чего оба лишились сознания.

Медленно приходя в себя, Адам услышал хриплые звуки собственного дыхания, потом ощутил губами солоноватый вкус пота и учащенное биение пульса на шее Хельвен. Грудь часто и сильно вздымалась и опускалась под его телом. Адам слегка приподнялся и нерешительно заглянул ей в лицо. Глаза Хельвен были закрыты, а рот приоткрыт. Она жадно облизнула губы, словно искала ускользнувший вкус его рта. Это мимолетное движение оказалось так напитано чувственностью, что недавнее восхождение на вершину сразу же оказалось забыто, и Адам вновь ринулся в нежное тепло. Хельвен сладостно застонала и потерлась согнутой ногой о бедро Адама. Он дотронулся до локона ее волос, ощутил пальцами их шелковистость, и душу наполнила острая смесь нежности и вины.

— Хельвен, — осторожно прошептал он, — Хельвен, посмотри на меня.

Глаза женщины открылись. Она смотрела сквозь слезы, и во взоре еще светилось остывающее пламя страсти.

— Прости, я не собирался заходить так далеко…

Хельвен прикрыла ему губы ладонью.

— Ничего страшного, — хриплым шепотом откликнулась она. — Это должно было случиться, и я знала, что я делаю.

— Значит, в этот раз не будешь на меня сердиться? — спросил Адам, снова вспоминая, как после его поцелуя Хельвен вырвалась и убежала.

Хельвен прижалась ртом к губам Адама в долгом сладостном поцелуе.

— Сержусь только на себя. Все завершилось так быстро, что я не успела испытать полное наслаждение.

Адам посмотрел на тело Хельвен, растревоженное и возбужденное случившимся, и больше всего его поразило неприкрытое чувственное выражение на ее лице, ясно говорившее, что ей хочется большего.

— Тебя беспокоит моя откровенность? — Она стрельнула в него дразнящим взглядом.

— Беспокоит? — Адам на несколько мгновений задумался, потом усмехнулся. — Пожалуй, да, беспокоит, и даже очень. Но я вовсе не против такого беспокойства. Ради бога, можешь быть всегда такой же откровенной! — Теперь уже в его взгляде дразнящее выражение сменилось серьезным, когда Адам приподнялся. Однако он не стал искать свою одежду, а просто вытянулся рядом и принялся накручивать на палец прядь ее волос. В постели было тепло от разогретых недавней страстью тел, а меховые покрывала и пуховая перина делали ложе таким мягким и уютным, каким, наверное, должно быть место отдыха в раю. В комнате царила тишина, нарушаемая только дыханием, легким потрескиванием остывающего в жаровне угля и редкими шипящими звуками, доносящимися от масляного светильника. За стенами злобно завывала непогода, царапая ледяными пальцами ставни и угрожая нарушить покой и уют, неожиданно дарованный двоим.

— Хельвен, ты бы согласилась стать моей женой, если бы я сделал тебе предложение? — Адам произнес это спокойно и нежно, стараясь не испугать ее.

— Я думала, Генрих предложит тебе на выбор нескольких богатых наследниц. Сегодня утром мне об этом рассказал Роберт Глочестерский. — Глаза женщины смотрели теперь более серьезно, восторг испытанных ощущений постепенно остывал.

— Он так и сделал, а я отказался. Вместо этого попросил разрешения жениться на тебе, и он согласился.

— Да что это ты такое говоришь? — Прядь волос вырвалась из пальцев Адама, когда Хельвен, приподнявшись на локте, недоуменно уставилась на него.

— То, что сказал. Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Выслушай меня, Хельвен… — Хельвен села на постели, и Адам с тревогой протянул к ней руку. В глазах заплескался прежний страх.

— А тебе не пришло в голову сначала спросить у меня! — воскликнула Хельвен. Грубая шерсть скомканной туники Адама больно уколола кожу, и она резким движением вытащила мужскую одежду из-под себя и бросила владельцу.

— Вот я и спрашиваю. Ты не станешь отрицать, что хочешь меня так же сильно, как я хочу тебя.

— Обычный порыв страсти, — колким тоном бросила Хельвен. — Кобыла, если ей станет невмоготу, тоже готова спариться с любым жеребцом.

Адам с силой бросил свою тунику на постель и схватил женщину за плечи. Хельвен сердито вырвалась.

— Пусти, — презрительно прошипела она, — или я закричу на весь дом.

— Давай, кричи, пусть служанки увидят нас вместе. Звони во все колокола, надо, чтобы весь Виндзор узнал! — Тем не менее Адам ослабил хватку и отодвинулся, тяжело дыша.

— Адам, я не стану твоей женой, — заявила Хельвен более спокойно, но решительно.

— Почему? — В голосе Адама не было мольбы или обиды, это единственное слово он произнес резко и требовательно. — Только не говори, будто причина в том, что я твой брат. Раньше я спокойно, как тупой карп в пруду, проглатывал эту дешевую выдумку. Но с тех пор немного поумнел.

Хельвен на мгновение спрятала лицо в ладонях, но быстро убрала руки и горделивым движением откинула назад растрепавшиеся волосы.

— Потому, — твердо сказала она, — что не хочу больше соглашаться на кошмар семейной жизни, да еще скрепленный узами священной клятвы.