Когда статуя оживает - [21]

– Вот здорово, что ты здесь! – затараторил он. – Слышал, она вернулась?

– Ну чего, Глебов, все бегаешь? – как будто не слыша друга, спросил Серега.

– Они ее разбили! – выпалил Васька, задохнувшись от возмущения.

– Я видел. – Щукин лениво пожал плечами.

Вдалеке пропел горн, приглашая вторую смену завтракать.

– Ты завтракал? – зачем-то спросил Глебов, хотя и так было ясно, что Щукин не успел бы сходить в столовую и вернуться. – Пойдем перехватим что-нибудь и сбегаем посмотреть, что от нее осталось.

По лицу Сереги прошла судорога, губы скривились.

– Нет, – он резко спрыгнул с тумбы. – Пойдем сейчас, пока все не убрали.

– Ты чего? Мы же без завтрака останемся, – удивился Глебов, у которого из-за утренних переживаний урчало в животе от голода, да и Щукин до этого никогда не отказывался от еды.

– Не останемся, – сказал Щукин равнодушно. – Про нас не забудут. Пойдем.

Он уверенно пошел в сторону хоздвора.

Здесь кучей лежали куски, бывшие некогда статуей. Остатки арматуры корявой горой возвышались рядом.

– Вот она, твоя спасительница, – с усмешкой произнес Щукин. Ногой потрогал металлическую основу, постучал по запыленному постаменту с неистребимой надписью про Вована.

Васька бездумно рассматривал останки барабанщицы. В голову ничего не приходило. Было только обидно, что теперь нельзя будет узнать – кто она и почему ходила, что хотела от Ленки, о какой опасности пыталась предупредить, откуда взялась вторая статуя и зачем им понадобились ребята из их лагеря…

– Вот все и закончилось, – вздохнул Глебов, пнув ногой уцелевший барабан. Удар отозвался гулким эхом, как будто барабан был пустым. И тут же где-то вдалеке раздалась чуть слышная барабанная дробь.

– Не закончилось, – отозвался Щукин неестественно высоким голосом.

Глебов оглянулся и ахнул. Его друг стоял с совершенно бледным лицом, скаля белые зубы в злой усмешке. Волосы его стремительно белели, одежда припорашивалась мелом. Он поднял ставшую такой же белой, как и его лицо, руку с острыми металлическими ногтями.

– Серега! – вскрикнул Васька.

Щукин сделал несколько шагов к приятелю и ужасной пятерней схватил его за горло. А там, где он только что стоял, из-под земли начала подниматься фигура барабанщицы.

Барабанная дробь билась в ушах Глебова, казалось, еще немного, и его голова лопнет от такого шума. Серега сдавил горло товарища, острые ногти впились в кожу, по плечу и по руке побежала кровь. От жуткой боли Васька захотел закричать, но воздуха в легких не хватило, он мог только беззвучно разевать рот.

– Все только начинается. – Щукин встряхнул свою жертву. – Теперь осталось немного…

Из последних сил Глебов попытался освободиться от железной хватки. Но руки Сереги оказались скользкими, за них совершенно невозможно было ухватиться.

Наконец Щукин разжал пальцы. Глебов потерял равновесие и упал на острые гипсовые куски.

– Дурак, – захлебываясь воздухом, прохрипел он и, закашлявшись, схватился за горло. Из небольших ранок сочилась кровь, пальцы тут же стали красными. Он испуганно вытер их о белый камень. И тут же его что-то как будто подбросило. Камни под ним заходили ходуном.

Статуя, стоящая за спиной Щукина, положила ему на плечо руку. Это стало сигналом. Серега схватил приятеля за плечи и с невероятной силой поднял на ноги.

– Идем, – процедил Серега сквозь зубы.

– Ой, мамочки! – вскрикнули рядом.

Глебов успел оглянуться и заметить Ленку. Ее лицо побледнело, колени подкосились, и она начала заваливаться на бок. Серега дернул Ваську на себя. Что-то просвистело, и в лоб Щукина врезался здоровенный белый булыжник. Серега разжал руки и ничком рухнул на землю. Получив хороший пинок, Глебов отлетел в сторону.

Глава VI Тук-тук, кто там?

То, что произошло ночью, Щукин вспоминал с трудом. Бег с препятствиями по пересеченной местности представлялся мутным кошмаром. Тогда в ночной темноте ему пришлось кубарем скатиться с обрыва, в кровь содрав ладони и колени, вовремя увернуться от летящего сверху Кубинова, выудить его из воды, а потом бежать, бежать и бежать от настигающих криков и грохота.

Когда Серега проснулся, Глебов еще спал, закутавшись с головой в одеяло. Ночные приключения разрозненными кусками крутились в голове. Нужно было найти Васильева, чтобы он рассказал, что было.

Щукин вышел в коридор и довольно потянулся. Мимо окна пробежал Платон. Видок у него был еще тот – волосы растрепаны, глаза злые.

– Макс! – с порога заорал Платон.

– Ну? – послышалось из вожатской. – Чего?

– Где твои архаровцы? Я им сейчас головы пооткручиваю! Ты посмотри, что они опять натворили!

– Неужели первый отряд пастой измазали? – пошутил Максим.

– Это уже не смешно, Макс! Они опять барабанщицу приволокли. Где этот… как его там? Глебов!

Щукин осторожно шагнул на крыльцо. Здесь на солнышке тихо сидел Кубинов. Увидев Щукина, он вздрогнул и вскочил.

– Как ты? – спросил Серега, вспомнив зеленое лицо Вовки ночью, когда они удирали от чего-то страшного, надвигающегося из кустов.

– Нормально, – осторожно ответил Кубинов и сделал несколько шагов назад.

– Васильева видел? – Щукин пошел за пятящимся Вовкой.

– Какого Васильева? – удивленно мигнул Кубинов.