Когда статуя оживает - [15]

«Если бы я прыгнул, то попал бы либо на трубы, либо на гвозди, – от удивления Василий негромко присвистнул. – Но я не попал ни туда, ни сюда, а сразу вылетел на дорожку. Меня кто-то спас?»

Глебов с уважением покосился на белую спину и уселся в кустах ждать. Он решил выследить, когда статуя начнет шевелиться.

Терпения Глебову хватило ровно на час. Когда стало ясно, что статуя двигаться не собирается, он с сожалением покинул свой пост и побрел к корпусу.

Как только кусты за ним сомкнулись, белые глаза барабанщицы налились темнотой, рот скривился в презрительной усмешке, шевельнулась целая рука. Статуя внимательно посмотрела в спину уходящему мальчику.

Пока она смотрела вслед Ваське, с другой стороны ворот воздух замерцал, сгустился, и напротив одной статуи появилась другая, точно такая же, только более осыпавшаяся. Новая статуя тоже посмотрела вслед мальчику, медленно поднялась в воздух и так же медленно поплыла за ним. Барабанщица, стоящая в кустах, двинулась, легко повернулась на массивном постаменте и исчезла за воротами.

Третий отряд держался до полдника, потом опять начались неприятности.

Как только горн пропел окончание тихого часа, в четвертый корпус вбежала растрепанная вожатая десятого отряда. С ее рук стекала пузырящаяся белая жидкость.

– Алка, что это? – ахнула Наташа.

– Ну все, – с порога завопила Алла, – если ты не накажешь своих бандитов, я пойду к Петухову.

– Что такое?

– Они огнетушитель вскрыли!

– Кто?

– Кто-кто! Эти двое ненормальных!

Поняв, о ком идет речь, Наташа бросилась на улицу.

Корпус, где жил десятый отряд, сверху донизу был залит пеной. Визжащие малыши гонялись друг за другом с белыми пенными шапками на головах. На крыльце сидел поникший Глебов.

– Василий? – остановилась около него Наташа. – Ты зачем это сделал?

Глебов равнодушно посмотрел на нее и ничего не сказал. А чего говорить? Как ей объяснишь, что здесь произошло?

Васька не верил, что малышей можно было убедить: никакого Коли в их отряде никогда не было. Он долго расспрашивал ребят, задавал самые каверзные вопросы. Все на него смотрели удивленно. К тому же оказалось, что ни одной свободной кровати у них в корпусе нет. Не только у мальчиков, но и у девочек. Даже если бы этот Коля и существовал, то ему негде было бы спать.

Глебов уже почти поверил, что Коля Смирнов ему привиделся, когда этот самый Коля появился в коридоре. Выглядел он так же, как и позавчера – в шортах, в светлой, испачканной на плече футболке, волосы взъерошены.

Он неуверенно шел по коридору, что-то прижимая к груди. В конце коридора в окне была видна склонившаяся фигура барабанщицы.

Васька на всякий случай поморгал глазами. Барабанщица осталась на месте. Днем, когда на улице полно народа… И ее никто не видит?

Коля прошел весь коридор и заглянул в крайнюю палату. Васька на цыпочках пробежал за ним. В палате сидела девочка в ярко-красном платьице. Перед ней на кровати лежала кукла. Девочка склонилась над игрушкой. Как только Коля появился в дверях, девочка обернулась и приветливо помахала ему ладошкой. Коля кивнул. Забыв о кукле, девочка подбежала к двери, взяла Колю за руку. Вместе они вышли в коридор и медленно пошли в сторону окна, где маячила фигура барабанщицы.

Все происходящее было до того невероятным, что Глебов не сразу сообразил, куда они идут. Сначала он подумал, что они решили вместе поиграть на улице. Но когда ребята прошли мимо входной двери, он понял, что идут они не играть. Они шли к барабанщице. Ее полуобвалившаяся голова все еще виднелась в окне.

Тогда он побежал за детьми. Но они странным образом удалялись от него. Васька делал шаг – они два, он уже догонял их, но ребята постоянно оказывались на метр впереди. Вокруг них бегали остальные обитатели корпуса и как будто не замечали того, что происходит рядом. И на Колю они смотрели так, как будто видели его каждый день.

Коридор кончался, уже маячило окно. Барабанщица положила железяки рук на подоконник, как бы подманивая детей к себе. Васька вгляделся в нее и понял, что это была другая барабанщица, не та, что он недавно оставил у ворот. Что-то неуловимое различало их, несмотря на удивительное сходство.

До окна оставалось несколько шагов. Дети уходили. Чтобы хоть как-то задержать их, Васька схватил первое, что попалось ему под руки, и швырнул в стекло. Первым оказался небольшой огнетушитель. До окна он не долетел. Бухнулся рядом, отскочил от батареи и взорвался. С шипением и треском полетела во все стороны белая пена. Коля растерянно замигал и стал пропадать. Девочка заплакала, начала тереть кулачками глаза.

Васька выдернул девочку из белого водоворота и, высоко поднимая ноги, зашагал к выходу. За его спиной визжала от восторга малышня, с головой окунающаяся в брызжущую пену.

И что он теперь мог рассказать Наташке? Про статую, про девочку, про Колю? Кто ему поверит?

За шиворот Наташа привела Глебова к четвертому корпусу, передала с рук на руки Максиму. Тот посопел и, ничего не говоря, ушел в вожатскую.

– Ну вот, – протянула Гусева, – из-за какого-то придурка мы на костер не пойдем!

– Слушай, Глебов, – вперед вышел Андрюха Васильев, – ты, конечно, человек самостоятельный, но я тебе сейчас врежу.