Когда смерть становится жизнью - [11]

В Рокфеллеровском институте Каррель провел несколько выдающихся хирургических экспериментов, включая операции на кровеносных сосудах и различные трансплантации. В области трансплантологии он проделал буквально все возможное. Он осуществил пересадки селезенок, щитовидных желез, кишок и ушей (кровь к ним поступала от наружной сонной артерии). Каррель провел множество пересадок лап между собаками, сшивая сосуды и закрепляя кости на нужном месте. Возможно, самой важной его операцией стала пересадка почек. Сначала он довел до совершенства аутотрансплантацию почек у собак (извлекая почку и возвращая ее на место), а затем перешел к пересадке почек между двумя разными животными. Он размышлял о редких долгосрочных положительных результатах и пришел к выводу, что трансплантаты, полученные у близких родственников, почему-то приживаются лучше. Поразительно, но Каррель задумался о том, что могло бы стать следующим шагом на пути к превращению пересадки органов в клиническую реальность: он решил, что донорский орган или самого реципиента можно как-то подготовить к пересадке. В 1912 году он получил Нобелевскую премию за «признание работы по сосудистому шву и трансплантации кровеносных сосудов и органов».

Вскоре после этого Джеймс Мерфи, работавший в лаборатории будущего нобелевского лауреата Фрэнсиса Пейтона Роуса, опубликовал статью, в которой говорилось, что лимфоциты[32] могут «отторгать» опухоли и прекращать их рост, когда эти опухоли пересаживают от одного эмбриона цыпленка к другому. Это было первое объяснение отторжения трансплантата, и Каррель это понял. Более того, Мерфи доказал, что если облучать мышей и крыс или вводить им бензол, то их лимфоидная ткань повреждается, число лимфоцитов снижается (а следовательно, и активность иммунной системы), и пересаженные опухоли приживаются. Каррель мысленно совершил следующий шаг и сделал вывод, что облучение реципиентов или воздействие на них химикатами вроде бензола могут продлить работу пересаженного органа.

Летом 1914 года, когда он приехал во Францию отдохнуть, разразилась Первая мировая война. К сожалению, идея о подготовке реципиентов и роли лимфоцитов в отторжении трансплантатов оказалась забыта до 1950-х годов.

Когда Германия объявила войну Франции, Каррель обрадовался: он любил военные действия и чувствовал, что Франция слаба. По его мнению, именно война могла очистить души французов. Каррель был особенно заинтересован в лечении ран, и он познакомился с американским химиком Генри Дакином, которого попросил изготовить эффективный антисептический раствор для промывания ран, полученных на поле боя. Каррель же разработал замысловатую и причиняющую много боли систему для перфузии ран, которая впоследствии перестала применяться из-за своей сложности. Раствор Дакина, слегка модифицированный, используется сегодня для обработки открытых ран.

После войны Каррель провел еще двадцать лет в Рокфеллеровском институте. Он продолжил работать в лаборатории над культурой клеток и сделал несколько незначительных открытий, которые представил прессе в качестве невероятных научных прорывов. В конечном счете некоторые из его открытий были названы жульническими. Например, он провел большой эксперимент на мышах, пытаясь выяснить роль питания и окружающей среды в развитии рака, однако контроль за экспериментом был недостаточным, и никакой гипотезы, которую можно было бы проверить, он не выдвинул. В то время Карреля особенно интересовала евгеника[33], и он стал общаться с Чарльзом Линдбергом, знаменитым летчиком и евгенистом.

С начала ХХ века и до Второй мировой войны евгеника была широко распространена в Соединенных Штатах и Европе. Более трехсот крупных университетов включили евгенику в свою учебную программу, а научное сообщество признавало ее настоящей наукой. В неполный список людей, которые увлекались ею, можно включить Теодора Рузвельта, Александра Грейама Белла, Джона Д. Рокфеллера-младшего, Г. Д. Уэллса, Уинстона Черчилля, Джона Мейнарда Кейнса, Вудро Вильсона, Генри Форда и Фрэнсиса Крика.

Однако какое отношение это имеет к Каррелю? В 1920–1930-х годах Каррель поддерживал идею, что западная цивилизация приходит в упадок. Он настолько сконцентрировался на своих тревогах о судьбе человечества, что создал опус «Человек – это неизвестное», в котором шла речь о позитивной версии евгеники. Он подробно написал об исчезновении «естественного отбора» среди людей и потребности в сильных.

Его книга вышла в 1935 году и стала бестселлером. Многие поднятые в ней темы, особенно общий упадок западных обществ, улучшение человеческой расы посредством выведения «породы», а также избавление от преступников и сумасшедших, были популярными в то время. В те годы Каррель достиг вершины своей популярности, однако затем он вышел на пенсию и в 1939 году вернулся во Францию, где получил поддержку правительства Виши.

Если бы Алексис Каррель следовал своим инстинктам, он бы вполне мог стать настоящим отцом трансплантологии и, возможно, одним из величайших новаторов в истории медицины. Если бы он умер или прекратил свою деятельность после получения в 1912 году Нобелевской премии, его как минимум считали бы одним из передовых хирургов-экспериментаторов ХХ века. Однако по мере того как его исследовательская деятельность сходила на нет, а отношения с Чарльзом Линдбергом процветали, Каррель все больше фокусировался на вырождении человечества и своей роли в изучении этого феномена. Он всегда восхищался такими сильными лидерами, как Муссолини и Гитлер, и считал, что в 1930-х годах Германия выбрала правильный подход – «чистку» своего населения.