Когда смерть разлучит нас… - [20]

Замерев и уставившись в пространство перед собой, Брес представлял все ей сказанное, чувствуя в душе бурю несогласия. Руки его чесались, как хотелось вцепиться в тонкую шею смертной, посмевшей просто помыслить о такой перспективе, не то что сказать вслух… И все же он не шевелился, в глубине души понимая, что это все про них, про Инанну, про него.

— А ты ее не любишь тем более. Сомневаюсь, что богам вообще известно значение этого слова, но дело даже в другом. Ты кичился местом в ее фаворе, тебе ее интерес льстил. Вероятно, даже скучая в ее обществе, ты гордился собой. Мол, она добивается моего внимания, а мне откровенно наплевать — вот, как я умею. Так что тем, что ты сейчас взбиваешь пыль дорог нашего мира, ты можешь быть обязан еще и показной холодности к женщине, которая сильнее, важнее и старше тебя. Женщины отлично чувствуют тот момент, когда становятся не нужны своим мужчинам… кто знает, может она почувствовала его уже давно и просто ждала подходящего повода, чтобы выкинуть тебя из своей жизни, спальни, мира. И вот, дождалась.

С минуту обдумывая такую вероятность и понимая, что она, к несчастью, очень похожа на правду, Брес пытливо прищурился.

— И когда ты стала так хорошо разбираться в вопросах любви. Вчера ты не показалась мне такой уж искушенной.

Айрис прикусила губу от досады. То, что произошло вчера останется на ее совести как позорнейшее из поражений. Ведь она сдалась ему без боя в тот сокрушительный миг, когда их взгляды встретились, когда встретились их губы…

— Возможно… возможно, именно потому что я неискушенная, я имею право рассуждать об этом. В отличие от тебя, для которого любовь стала повседневностью и потеряла всякий цвет и вкус, я смотрю на нее как на чудо, желанное, но недоступное. Я знаю ей цену. — Мотнув головой, Айрис поспешила увести тему в иную сторону. — Вместо того, чтобы ждать помощи от изменчивых небес, тебе стоит взять ситуацию в свои руки. Ждать и причитать — удел женщин и детей, мужчин же характеризует действие, непрерывное преодоление препятствий. Именно об этом тебе и пыталась сказать Инанна.

— О, гляжу, ты не только в любви, но и в мужчинах разбираешься. — Насмехался Брес.

— Лучше тебя. — Огрызнулась Айрис. — Ты настоящего мужчину, очевидно, в глаза не видел. И даже не пытайся найти его в зеркале.

— А где же мне его искать? Может, в твоем Сете?

Стиснув зубы, девушка резко отвернулась, словно от болезненного удара.

Наступила та особая неуживчивая тишина, которая тревожит сильнее криков и оскорблений. Которую жизненно необходимо нарушить, даже при условии, что первый ее прервавший будет неофициально признан проигравшим в споре.

— Что ж, ты отлично справляешься с ролью моей совести. — Протянул Брес, неохотно признавая, что перегнул палку. — Возможно, у тебя найдется еда, женщина? Я дико голоден.

Он спросил, не надеясь получить ничего, просто чтобы сказать хоть что-нибудь. И крайне удивился, когда Айрис достала краюху из сумы и отломила ему порядочный кусок. На деле девушка была просто рада посидеть несколько минут в тишине, пока рот Бреса будет занят едой.

Мужчина принял ломоть осторожно, даже опасливо. Долго смотрел на него, поднес к носу, после чего все же попробовал откусить. Жесткий, несвежий, пахнущий сыростью, испеченный из крупно смолотых отрубей.

— А что-нибудь съедобное в твоей сумке не завалялось? — Проворчал он, не сопротивляясь, когда Айрис забрала хлеб из его рук и убрала обратно, стараясь не проронить ни крошки.

— Жди. — Бросила она лишь и вновь принялась следить за погрузкой корабля.

В молчании прошла еще одна минута.

— Чего?

— А?

— Чего ждать? — Нетерпеливо спросил Брес, все это время думая, что она вот-вот соберется сходить на ближний рынок и принести свежих фруктов или молока.

— Жди, когда голод сделает этот несъедобный хлеб амброзией и нектаром.

Эохайд возмущенно нахмурился, однако, когда он уже собрался озвучить свое недовольство, девушка отвернулась и, кажется, опять забыла о его существовании.

Вздохнув и сев ровно, Брес вспомнил Энки. А точнее, его желание поговорить на равных с человеком. Знал бы он, какая это мука, на самом деле, ведь людей не переговоришь…

— Простите меня, господин.

Тонкий голосок заставил его и Айрис обернуться в сторону подошедшей к ним женщины. Говорившей оказалась не слишком молодая, но красивая гречанка, привлекательность которой добавляли драгоценности, богатая одежда и недвусмысленная улыбка.

— Вы… супруги?

— Нет. Я его впервые вижу. — Ответила первой Айрис и, словно в подтверждение слов, отодвинулась на край нагретой на солнце каменной плиты.

— Ох… и правда. — Рассмеялась игриво аристократка, за которой следовала темнокожая рабыня. Теперь невольница остановилась поодаль, а ее госпожа села между Бресом и Айрис. — Простите, господин, что я вообще могла допустить такую мысль.

Отвернувшись от их разговора, Айрис поджала губы, пряча улыбку. Намек на то, что она никогда и ни при каких обстоятельствах не сможет заполучить такого мужчину, что ей вообще должно быть по закону запрещено даже просто сидеть с ним рядом, веселил.

— Вы не против, если я составлю вам компанию в вашем ожидании? — Пропела с придыханием женщина, придвигаясь к Бресу так, что их бедра соприкоснулись. — Вы тоже направляетесь в Александрию?