Когда Сила в твоей крови - [41]

- Да, - Ксана утвердительно кивнула. - Но приём назначен на семь вечера.

- Официальный ужин в узком кругу? - король лениво рассматривал узоры на своем приборе.

- Именно, - Александра отпила из чашки, а потом заинтересованно подняла одну бровь. - К чему клоните, Ваше Величество?

- К тому, - Никоэл поднял глаза на помощницу. - Что до этих семи часов, в принципе, твое присутствие во дворце не обязательно.

- И? - Ксана сцепила руки в замок и опустила на них голову.

- Почему бы тебе не взять отгул? - неожиданно улыбнулся правитель.

- Пф.. - фыркнула Она и откинулась на спинку. - Ты бы ещё перед этой фразой похоронный марш пропел. Я уж думала, что что-то серьезное.

- Так что? - Никоэл аккуратно поставил свою чашку на стол. - А то, знаешь, ты мне адекватной нужна. А какая трезвость мыслей, когда не спишь больше двух суток?

- Хм… - Ксана посмотрела на своего начальника и пожала плечами. - Почему бы и нет.

- Вот и хорошо, - Благой широко улыбнулся, становясь похожим на совсем юного юношу. И не скажешь по нему, что правит с шестнадцати лет.

- Мда? - на эти слова Александра скептически скривила губы и подняла одну бровь. - Знаешь, Ника. Если б я тебя с пеленок не знала, то подумала бы, что тебе очень надо спровадить меня из дворца.

- Ксана, - скрестил правитель руки на груди. - Мы оба знаем: кто бы что не скрывал в этом здании, ты узнаешь тайну в течение суток. Я готов поспорить, что у тебя даже все комары в парке пересчитаны.

- Ну, уж прям, - рассмеялась Она. - Ты еще скажи, что я сквозь стены хожу.

- Кто тебя знает, может, и ходишь, - легкая улыбка тронула губы Никоэла.

- Ладно, - Александра хлопнула рукой по столу. - Покину я этот обитель греха, раз тебе хочется. - И встала из-за стола.

- Почему греха? - изумился Никоэл.

- А ты своих придворных дам спроси, - весело ответила Ксана и вышла из кабинета, оставив правителя в недоумении.

- Госпожа, ну как же так?

- А я хочу!

- Что скажут хозяева Дома? Это же немыслимо!

- Ничего не скажут. Я для чего Иллирию держу?

- Но госпожа…

- Я сказала!

- Как пожелаете…

Станислав

Мазок. Еще. Легкий штрих почти не касается холста. Темное пятно краски в мутной уже воде. Красная краска. Синяя. Цветная лужица на палитре. Черная капля. Паучок распустил свои водяные паутинки. Четкие, точные движения. Чуть нажать. Поставить точку. Рука работает так быстро, что цветная жидкость не успевает расползтись, сохраняя заданный узор.

Все. Дуновение теплого воздуха, и краска застывает на веки.

Станислав отошел на несколько шагов и всмотрелся в собственное творение. Попытался понять, что на этот раз изобразили Его руки, подчиняясь слепому зову души. Кто это? Что это?

Среди черных и синих волн, обрамленных красной "пеной" вырисовывалось лицо. Строгие, идеальные черты. Глаза, смотрящие в никуда.

Кто ты, пришедшая из глубин Его памяти?

Он никогда не узнает и не поймет. Душа Темного тайна для него самого. Что шепчет Тьма своим детям, когда они спят окруженные заботой и безмятежностью?

Убравшись в кабинете, после творчества, Станислав посмотрел на часы. Хотя… два тонких диска с четырьмя стрелками вряд ли можно назвать привычным всем безверным прибором. Кхас'рра'ишр Илирса'эх. Следители времени. Такой прибор вряд ли можно носить на руке, как украшение. Но зато точнее его не найдёшь.

Пора. Строгие брюки, вервеновая рубашка и лакированные туфли. Из регалий Первого по Силе только знак Тьмы на тонкой серебряной цепочке. И последнее - стакан зелья. Попытка уговорить самого себя, что это будет всего на мгновенье. Утренняя боль была пропорциональна Силе, и среди всех неженатых Темных Первый являлся настоящим мучеником. Что ж поделать - если любовь к одной единственной женщине притупилась лишь спустя шесть веков.

Тем временем Он призвал Тьму и переместился в холл художественного музея. Секунда - и по телу прошла жгучая страшная волна. Еще - Станислав всеми силами подавлял желание скорчиться на полу. Потом глубоко вздохнул и, как ни в чем не бывало, направился в сторону кабинета главного смотрителя Ричарда Тола.

…охранники с недоумением глядели на мужчину в черном, который вышел из-за колонны…

Энсер Ширен

Сегодня Он не спал. Он не мог спать, хотя за три тысячи лет научился отвлекаться даже от адской боли. Но сейчас… это была не боль. Это было острее боли. Казалось, Он был высоко в горах, где столько свободы, что дышать невозможно.

"Летящая к Свету" - Шиселерия на языке Тьмы.

…Кисара на языке Света…

Что же ты, Ночь, с Ним делаешь?..

Казалось, нет в Его теле больше души. Душа ушла во Тьму вместе с женой и дочерью. Тысячу… Тысячу лет ничего не было, кроме пустоты в груди, когда Он оставался наедине с собой.

Что же ты делаешь, Тьма?

Даешь еще один шанс или добиваешь раненого?

Но ясно одно - не отступать.

Ибо, когда пропасть со всех сторон, идти надо только вперед.

Александра

Было почти шесть часов утра, когда Ксана въехала на территорию "родных пенатов". Во дворе стояла благодатная тишина. Только запах горелых веток несколько портил впечатление…

Горелых?!

Ксана так резко нажала тормоз, что пуленепробиваемые шины оставили на асфальте полосы. С шумом хлопнув дверью, выскочила из машины. Лезла прямо через кусты, немилосердно топча редкие растения, пока не добежала до черного пяточка. Достаточно широкого, хотя цветы были обуглены только на верхнюю половину.