Когда сгорают мечты - [8]

Послышался то ли вздох, то ли стон, и она не удержалась и посмотрела на него. Анжело положил руку на стеклянную раму окна, словно пытаясь удержать равновесие и не упасть. Его лицо было бледнее полотна, а губы сложились в тонкую линию.

— Моя жена погибла в автокатастрофе двенадцать лет назад — ровно произнес он, не обращая внимания на крик Сессилии — Ее звали Марина.

Его слова привели Сессилию в чувства. У него нет жены, а фотография — это лишь память о ней. В сотый раз она восхитилась Анжело: насколько сильно он любил свою жену, что даже упоминание о ней доставляют ему такие мучительные страдания. Не зря он предложил ей роль любовницы, ведь место жены уже занято в его сердце навсегда другой… даже если это эхо прошлого.

— Теперь нам нужно решить, как быть дальше, — хмуро сказал Анжело. — Впрочем, здесь нечего даже и думать. Мы должны пожениться.

Рот Сессилии приоткрылся от изумления. Она покачала головой, то ли отказываясь, то ли сомневаясь, что она правильно его

— А что ты предлагаешь, дорогая? — ехидно поинтересовался он, подойдя к ней ближе и рухнув на ближайший стул — Мой ребенок должен носить фамилию Габрис, а не Де Вуа. У него должен быть отец. Я никогда не оставлю его.

— Но ты не любишь меня! — словно хватаясь за последнюю соломинку, воскликнула Сессилия.

Его глаза угрожающе сверкнули, и он покачал головой, будто она выпалила какой-то бред.

— А какой любви идет речь? — нахмурился Анжело — Господи, одна ночь — не повод для более глубоких чувств. Не буду отрицать, мне ни с кем не было так хорошо в постели. Ты, как огонь, сжигающий мое тело, что приводит меня в восторг, милая. Но любовь…

Сессилия сначала краснела, но потом все краски сошли с ее лица. Прожить всю жизнь в браке, построенном на желании и страсти — весьма хороший вариант, но не для нее. Ведь наступит день, когда угаснет страсть и испарится желание. Что тогда?..

А как же любовь? Романтика? — хотелось кричать Сессилии, но она понимала, что уже поздно говорить об этом и надо трезво принимать решения.

— Не заблуждайся на мой счет, Сессилия, — сказал Анжело, следя за сменой эмоций, отражавшихся на ее лице. — Если ты думаешь, что я спокойно уйду и буду приезжать в гости, когда ты соизволишь меня пригласить, то ты ошибаешься. Если ты исключишь меня из жизни моего ребенка, я буду добиваться опекунства в суде, а если потребуется, то и не в одном. Даже если это будет означать окончательный конец работы твоего брата в моей компании.

Встретившись с его жестким взглядом, Сессилия поняла, что Анжело так и сделает. По ее спине побежали мурашки. Вот она еще кое-что о нем узнала, кроме того, что он потрясающий любовник. Анжело может стать беспощадным, когда хочет чего-либо добиться.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Сессилия, приложив руку к животу и чувствуя маленькие толчки ребенка.

Этот жест не укрылся от Анжело, но он бесстрастно отчеканил:

— Для твоего брата работа — это вся его жизнь. Он очень пунктуальный и ответственный, и я знаю его уже четырнадцать лет, но возникшая ситуация вынуждает меня выгнать его с работы.

— Ты уволишь его? — чуть не задохнулась от ужаса Сессилия, прикрыв рот ладонью, справляясь с тошнотой. Роман стал работать, когда ему едва исполнилось двадцать, и упорный труд всегда награждался похвалами. Сам он признавался часто ей, что в его жизни две ценности — она, Сессилия, и компания «Габрис Интерпрайзес».

Ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем прозвучал его холодный ответ:

— В моих силах сделать и это, Сессилия.

Слезы закипели в ее глазах, и она еле сдержала себя, чтобы не расплакаться и дрожащим голосом прошептала:

— Прошу, Анжело, не делай этого. Я никогда себе не прощу, что из — за меня ты уволил его.

— Тогда ты выйдешь за меня замуж — подытожил Анжело — И даже думать не смей об отказе или о чем-то в этом роде.

Анжело смотрел на девушку и чувствовал, как его охватывают противоречивые чувства: жалость и желание отомстить за уязвленное самолюбие в тот день, когда он обнаружил, что ее нет рядом.

— Я согласна — почти не слышно ответила Сессилия. Она была уверена, что Анжело выполнит все о чем заверял ее, но в то же время она не могла не признать очевидного: он очень хочет этого ребенка. Какое право она имеет лишить малыша отца и полноценной семьи? Лишать того, чего не имела сама.

Анжело улыбнулся и, взяв ее за руку, поцеловал ее пальцы, чем поразил Сессилию:

— Клянусь, я буду самым верным мужем на свете, ведь ты не оставишь мне сил на других женщин.

Покраснев, Сессилия хотела встать, но он ее остановил, положив руки на плечи:

— Куда ты хочешь пойти?

— Домой — удивлено пробормотала Сессилия и в этот момент почувствовала, как спальня начала раскачиваться. Сначала она думала, что опять проваливается в обморок, но потом заметила, что и Анжело с трудом держится на ногах.

— Мы сейчас летим в Афины, — тоном, не терпящим возражения произнес Анжело. — Там мой дом, моя работа… и мои родители.

Мысль о том, как воспримут его родственники беременную от их сына женщину вне брака, заставила Сессилию вздрогнуть. Она постепенно стала проклинать тот день, когда встретила его и решила нарисовать его портрет. Если бы не портрет, то все было бы иначе.