Когда сгорают мечты - [18]

— Ты что-то очень долго добирался — нахмурился Анжело — Почти десять часов.

Он заметил, как тень сомнения пробежала по его лицу, но старший брат неубедительно проговорил:

— Пробки.

Анжело не имел особого желания продолжать с ним разговор и вновь уставился на медсестер, бегающих с одной палаты в другую. Он вытащил из кармана брюк мобильный телефон и набрал номер Сессилии. К его удивлению, телефон жены был отключен. Когда он был в командировке, то одного гудка было достаточно, чтобы она подняла трубку и без умолку начала спрашивать его о погоде в Лондоне, о его делах и о том, когда он приедет.

Она обиделась на него, поэтому не хочет с ним говорить, и Анжело поклялся, что когда врач сообщит ему, что с матерью все хорошо, то он извинится перед ней.

Послышались твердые шаги, и оба брата, обернувшись, увидели отца. Его плечи были опущены, а на лице гримаса боли и страданий. Анжело впервые лицезрел такого сильного человека в столь непривычном для него обличии. В глазах не было ни ярости, ни равнодушие, а страх раненого зверя.

Ангелос вскочил на ноги и собирался уйти, как вдруг послышался безжизненный голос отца:

— Прости меня, сын.

Анжело недоверчиво уставился на отца, пытаясь осмыслить услышанное. Человек, который никогда не у кого не просил прощения, выговорил эти три слова. Его отец, клявшейся, что у него нет больше сына по имени Ангелос, сегодня признал свои ошибки. Ему, казалось, что это сон.

— Всю свою жизнь я считал, что нельзя показывать слабости и проигрывать — со слезами прошептал старик — Но я не понимал, что эти правила не действуют на семью. Я собственными руками разрушил то, что так создавала моя жена. Семью.

Анжело встал и подошел к отцу. Он не верил в искренность этого человека, но маска на его лице спала, и перед ним стоял напуганный и сломленный судьбой мужчина.

— Родители прощают детей, когда те не правы — тихо произнес отец — Долг детей простить родителей, когда они ошибаются. Простите меня, мои сыновья.

Первым не выдержал Ангелос и заключил отца в объятия, наверстывая все годы, которые он провел вдали от семьи, от дома. Затем к ним присоединился Анжело. Весь персонал больницы удивлено смотрели на троих мужчин, крепко обнимающихся и что-то тихо бормочущих. Только им было понятно, что именно.

Прошло неизвестно сколько время, когда сыновья оторвались от отца, и заметили доктора, весело смотрящего на них. На нем не было маски, а очки он снял и убрал в карман.

— Как мама? — озабоченно спросил Анжело.

— Миссис Габрис… — начал мужчина, но его резко перебил Грегори Габрис:

— Моя жена… С ней все в порядке?

— Я об этом и говорю, что операция прошла успешно — улыбнулся он — Ее состояние стабилизировалось, но к ней сейчас нельзя.

— Почему? — хором воскликнули члены семьи Габрис. Доктор хохотнул:

— Она отходит от наркоза.

— Когда мы сможем ее увидеть? — все еще продолжая беспокоиться поинтересовался отец.

— Через пять — шесть часов.

Доктор ушел, а отец, присев на скамью, заплакал, словно маленький ребенок. Ангелос положил руку ему на плечо, но тот продолжал всхлипывать:

— Если бы с Шарлоттой, что-то случилось, то я бы сам умер. Я очень люблю вашу мать.

Анжело понимал, что любовь может сломить самую сильную волю. Только сейчас до него дошла сила этого чувства, а вместе тем и осознание того, что он обидел женщину, пытающуюся доказать ему значимость любви в жизни.

— Знаешь, сынок, — Отец посмотрел на Анжело. — Твоя жена показала мне истину. Она открыла мне глаза. Я не должен принуждать детей делать, то чего они не хотят.

— Отец… — только сумел выговорить Анжело, ощущая безмерную гордость за жену. Она потушила огонь непониманий и боли в их семье. Она дала им шанс на начатие новой жизни.

Его любимая жена.

На мгновение ему показалось, что у него остановилось сердце. Он любит ее!

До нее он не знал, что такое любовь. Не понимал, что мужчина может любить только одну женщину и быть верным ей, однако не так ли случилось с ним после их первой встречи? Почему за те шесть месяцев без нее, он не нашел ни одну женщину на ночь или не завел любовницу? Почему мысль, что другая прикоснется к нему вызывало отвращение? Он жаждал только ее мягкое тело, шелк ее волос и сочность ее губ. Сессилия. Она стала его наваждением и желанием, а он так жестко отрицал привязанность к ней.

Она беспрекословна согласилась на брак без любви, хотя он же видел детскую мечтательность в наивных шоколадных глазах.

Если Марина и пыталась добиться от него взаимности, глупо думая, что пожалившись на него его отцу, сможет получить свое, то Сессилия принимала все, как должное.

Его дикую страсть и зверское желание. Его замкнутость и темную сторону.

Она приняла его всего, потому что любила.

— Ангелос, побудь здесь — решительно сказал Анжело — Если сейчас я останусь, то все потеряю.

* * *

— Сессилия! Любимая!

Анжело бешено гнал машину к Афинам будучи уверенным, что она там. Слуги в особняке, которым он позвонил, сообщили, что не видели ее. Сначала он признается ей в любви, а потом отругает, что так рисковала своей жизнью, добираясь до дома.

Но его встретила тишина. Гробовая и убивающая тишина, не предвещающая ничего хорошего.