Когда сгнил придорожный камень... - [6]

И только он шагнул за ворота, над Деусаной посветлело — черная туча заметно сдвинулась в сторону постоялого двора.

Лист 6

По тропе двигалась толпа, во главе которой шествовал странный, невообразимо странный тип. До того странный, что у Крысы даже разболелись глядя на него глаза.

— Эка невидаль, — озадаченно крякнул он, обращаясь к единственному посетителю пивного бара жандарму по прозвищу Кирпич.

— А что там такое? — охотно поинтересовался блюститель порядка.

— Да так… Ничего… Подозрительный… Весьма подозрительный… — задумчиво приподняв верхнюю губу, обнажившую длинные острые зубы, пробормотал Крыса. — Сколько времени нынче, шеф?

Кирпич обстоятельно и деловито полез обеими руками в карман шаровар и извлек из них круглый серый будильник.

— Двенадцать.

— Мда… Странно… Служба еще не кончилась, а все уже идут… И батюшка в мантии тащится…

Кирпич решительно отодвинул недопитую кружку пивной пены, встал и подошел к окну. Зрелище, действительно, было чрезвычайно любопытное.

— Никак сюда собираются? — дивился Крыса. — Ну и дела, однако, затеваются. Поздравляю вас, Кирпич.

— С чем? — туповато осведомился жандарм.

— Ну как же… сегодня вам, похоже, предстоит отличиться.

— М-м?!

— Скажите, если я вам подарю тысячу монет, дадите мне половину?

— Тысячу? Половину? — лицо Кирпича изобразило крайне сосредоточенную мину. Он долго упорно рассчитывал, сколько же останется ему от обещанной тысячи. Наконец, сосчитал.

— Согласен, — выдохнул он.

— Подпишите, — приказал Крыса, и когда Кирпич огрызком карандаша старательно вывел «Ж.К.» в мигом составленной трактирщиком расписке, таинственно прошептал:

— Вон тот, впереди идет, видите? По моему разумению, это — Подонок. Все приметы сходятся. Во-первых, не наш, во-вторых, прихожан со службы увел. И даже батюшку. Только он, говорят, умеет к себе так привязывать… Кто его раз увидит — отойти не может. А за поимку его Хозяин обещал тысячу монет. Вот вам и выгода. Пятьсот — мне — за идею, 500 вам — за все остальное…

— Взять, — рявкнул Кирпич и двинулся к двери.

— Постойте, — окликнул его Крыса. — Не стоит торопиться. Поспешишь — людей насмешишь. Подонка, говорят, силой взять нельзя. Только хитростью. Я понаблюдаю из окошка, да подумаю, как с ним справиться, а вы, пока они дойдут, вполне успеете выпить еще кружку пивца.

Звезднокожий, сопровождаемый прихожанами, вступил во двор, серый и безобразный, из дорожки которого служанка все утро старательно выдирала вросшие в цемент небесные слезы.

Слишком тихо стало во дворе — словно и не люди сюда вошли, а тени. И потемнело в небе, как перед грозой.

Звезднокожий остановился, и тесный круг людей обступил его. Среди них Крыса разглядел и Угря с Колокольцем, и бестелесно-черного незнакомца, от которого все пытались отодвинуться подальше.

— Что там? Еще не пора? — спросил вернувшийся к пивной кружке Кирпич, уже строящий из пятисот монет золотые мосты.

— Тс-с, прошептал Крыса, а про себя подумал, что дело-то, похоже, интересненьким будет, и не тысячью монетами оно выгорает, а и десятью тысячами, пожалуй. Да-да, за Подонком, по рассказам, всякая шваль шляется, а здесь и публика-то необычная — Угорь здесь… Колоколец здесь… батюшка… Брамосом пахнет тут, однако ж, ох, как пахнет Деусом Брамосом!.. — Крыса торопливо перекрестился. — Может, он и не Брамос, конечно, но вполне вероятно и то, что он… ой-ё-ёй, не-ет, нюх у Крысы на такие вещи отменный. Прекрасный нюх у Крысы, слава Брамосу, — Крыса еще раз перекрестился. Теперь вопрос — что же делать в создавшейся ситуации?

Пожалуй, есть три варианта: примкнуть к толпе, остаться нейтральным, или же заложить этого… да нет, все-таки, Брамоса.

Какие проценты выгоды у первого варианта? Царство Небесное — оно, пожалуй, при этом всем светит. Но вот Хозяина-то не проймешь ни Брамосом, ни диамоном. Он сам сатана. Спустит он на эту компанию свою знаменитую свору гончих псов, и на меня в таком случае, разумеется… Можно предупредить Брамоса, чтоб не шел в Поместье, и этим пред ним выслужиться, но он и сам не дурак. У него свои цели. Захочет — не пойдет, а захочет — так и пойдет. Куда смотрит его дорога — никто не знает. А коль пойдет, а я останусь — так вся моя выслуга при мне и останется. Предателем окажусь. Раз предупреждал — значит, знал, что опасно, и в опасности, получается, бросил. М-да… А пойти-то он туда точно пойдет, он такой. Всегда в пасть зверю лезть привык. Да-а… Свора-то уж больно свирепая. Конечно, несколько минут боли стоит Царства Небесного, только не завидую я тому, кто увидит, как смерть на него воочию несется. Не смогу я этого. Силенок не хватит… А жаль. Что-нибудь полегче бы. Эх! Ну, ладно. Возьмем теперь другой вариант — останемся в стороне. Все бы это, конечно, хорошо, но при таком раскладе, конечно, вреда не будет, но ведь и пользы-то тоже никакой. Скука — и всё. Что был Брамос, что нет — всё одно. Все в Царствие Небесное, эти-то подонки безграмотные, подлизы, подлипалы — все они вон толпой встали, все попадут. Один я — Крыса Крысой. Тьфу! А третье — кх-кх, это — предательство, как ни называй. Это деньжата, без спора. Но и ад. И это — тоже без спора. Косточки паленые, мясцо жареное. Тут свора гончих райскими птичками покажется. А может, не покажется? Мда-мда… А если прикинуть так, чтоб мне пошли денежки, а ад — кому другому? Возможно такое? Скажем — ад предоставим Хозяину, а? Я его извещу, чтоб он Брамоса встретил с почетом и с музыкой, а остальное меня не касается — я свое дело сделал. Красивая картинка? Кирпич…