Когда разливается Акселян - [24]
— Я не об этом тебя спрашиваю, в колхоз вступаешь?..
— В колхоз? Вступим, вступим… Коллективом веселей работать. И жена об этом прожужжала все уши, да и я не против. Только вот не все лошади, впряженные в плуг, тянут ровно! Есть и лодыри, и хитрецы. Гамир, к примеру, хиленький, а работает. А Фатима, даром что баба, гору своротит. Иной человек рожден для работы. Фахри же и Хаммат, хоть и здоровые мужики, а тяжелый груз не поднимают. Хаммат Султанову свояк, вот бы ему хвостик покрутить немножко. А если в Ишимбае нефть ударит, много рабочих потребуется. Нефть в золото превратится…
— Хватит, не мели языком! — потеряв терпение, Тимер вскочил с места и заходил по комнате: — Смотрите-ка, он вступил бы в колхоз, да ждет, пока все станут сознательными! Ты что, считаешь, что колхоз — это рай, в котором собрались лишь безгрешные люди? Умная твоя голова!.. И без тебя знаем о лодырях и хитрецах, даже о тех, кто воду льет на кулацкие мельницы. А вот ты не виляй хвостом, если не желаешь в колхоз, говори прямо. На тебе свет клином не сошелся!..
— Постой, браток, не горячись.! Я же так не говорил. Сказал, подумаем.
— Иди, иди и завтра же сдай государству положенный хлеб! Обманщик, дал слово, а я, молодой дурак, поверил ему, вычеркнул из черной доски!
— Не обманщик я, просто не успеваю. Что я, кулак какой-нибудь, чтобы обманывать, или мошенник? Просто не успеваю…
— Не успеваешь, я успею: составлю акт и передам дело в суд!
«Будешь так действовать, — подумал наблюдавший за происшедшей сценой Султанов, — весь народ повернется к тебе спиной. Давай, давай, петушись, хорохорься!..»
Вслух же, когда Булат вышел из правления, сказал:
— Резковато разговариваешь, товарищ Янсаров. Ведь он бедняк, нелегко ему…
— Хлеб-то есть у него.
— Хлеб-то есть, да и ему много нужно! Семья, вот и мается.
— Если мается, пусть вступает в колхоз. Мы же не можем потворствовать невыполнению долга перед государством. Сперва себе, потом государству — это кулацкий лозунг.
— Это правильно!
В комнате правления воцарилась тишина. Слышно было, как отчаянно жужжала муха, попавшая в сеть паука. Кукушка настенных часов прохрипела три раза.
— О, уже за полдень, то-то пусто под поясом стало! — сказал Сакай. — Нужно поесть.
Хотел и тебя, Тимер, пригласить, согласишься ли? Возвратившегося издалека всегда приглашают в гости, да все было некогда…
— Почему же, я согласен, — ответил Тимер, опять как бы противореча ему.
Они вышли на улицу.
Сакай с утра велел жене приготовить хороший обед. Жена его Аскап прибрала дом, сварила бишбармак из вяленого прошлогоднего мяса. Аскап умеет хорошо готовить, на всю деревню славится своим искусством. Еще в двадцать первом году она была поварихой в столовой АРА и ни от кого плохого слова не слышала. Щедрую и справедливую женщину дети любили, как свою мать.
Аскап ласково встретила Тимера, крепко пожала ему руку.
— Вот председатель просил зайти, посмотреть на его бедный домишко. А вы живете, как богачи!
— Какие уж там богачи! — Сакай бросил недовольный взгляд на жену, мол, зачем переусердствовала с уборкой, и тут же перевел разговор в другое русло. — Есть, конечно, кое-что, дом прибран… Иначе нельзя, уже тринадцать лет живем при советской власти, должны стать образованней и культурней.
Сели обедать. Сначала по обычаю поставили казы[8], мясо…
Аскап вышла в боковушку и скоро принесла оттуда бутылку водки.
— Ай, женушка, зря ты это затеваешь! — притворно заворчал Сакай. — Неужели ты думаешь, что комсомолец станет пить?
— Как хотите, а на столе пусть стоит. Сейчас ведь самое дорогое угощение, кажется, — ответила Аскап.
Что делать Тимеру? Водки он никогда в рот не брал. Не выпьет, получится по Султанову. Раньше он пил только пиво. Ладно, решил он, выпью, ничего худого с одного стакана не произойдет. Неудобно давать маху перед стариком…
Они выпили. Водка сразу ударила Тимеру в голову, разгорячила кровь. Чтобы прийти в себя, он начал торопливо есть. Стало немного легче.
— Не будем оставлять зла в бутылке, — сказал хозяин и снова разлил в стаканы.
Тимер, наконец, разговорился. Но Сакай не из тех людей, кто сразу начинает говорить о работе, он все подшучивал над парнем.
— Не скучновато ли одному, Тимер? Надо бы и невесту подыскать…
— Не до нее пока.
— Конечно, — усмехнулся Сакай, — когда холост, когда много рядом молодых снох — до невесты ли? И мы были молодыми, по девкам бегали, теперь уже не то. А бабы, брат, как репей, сами липнут, только не оплошай. Хотя ты, кажется, не из тех. Говорят, Фатиму не обижаешь?..
— Пустая болтовня!
— А что? Фатима — красивая, не гулящая, хорошая женщина, молодая…
— И Фагиля была молодой.
— Эх, Фагиля!.. — Сакай словно бы невзначай прикусил губу и, помолчав, добавил: — Она, она… Хоть и об умерших нельзя говорить плохих слов, но она гулящая была, гулящая…
— Но никто не замечал ничего.
Вскоре, несмотря на уговоры хозяев, Тимер заторопился домой.
Подышав на улице свежим воздухом, он почувствовал, что опьянение проходит. Телу стало легко, душа повеселела… И лишь тяжелый осадок слегка мутил ее: то ли остался он от разговоров Сакая, то ли от жирной казы… Скорее, виной всему Султанов…
В предлагаемый читателю сборник еврейской писательницы Р. Рубиной «Вьется нить» вошли рассказы и повести о детстве, гражданской войне, о судьбах людей искусства и науки. Герои книги — наши современники, люди разных поколений, профессии и национальностей.
Кембрий — древнейший геологический пласт, окаменевшее море — должен дать нефть! Герой книги молодой ученый Василий Зырянов вместе с товарищами и добровольными помощниками ведет разведку сибирской нефти. Подростком Зырянов работал лоцманом на северных реках, теперь он стал разведчиком кембрийского моря, нефть которого так нужна пятилетке.Действие романа Федора Пудалова протекает в 1930-е годы, но среди героев есть люди, которые не знают, что происходит в России. Это жители затерянного в тайге древнего поселения русских людей.
В книгу известного ленинградского писателя Александра Розена вошли произведения о мире и войне, о событиях, свидетелем и участником которых был автор.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник вошли рассказы о встречах с людьми искусства, литературы — А. В. Луначарским, Вс. Вишневским, К. С. Станиславским, К. Г. Паустовским, Ле Корбюзье и другими. В рассказах с постскриптумами автор вспоминает самые разные жизненные истории. В одном из них мы знакомимся с приехавшим в послереволюционный Киев деловым американцем, в другом после двадцатилетней разлуки вместе с автором встречаемся с одним из героев его известной повести «В окопах Сталинграда». С доверительной, иногда проникнутой мягким юмором интонацией автор пишет о действительно живших и живущих людях, знаменитых и не знаменитых, и о себе.
В сборник включены рассказы сибирских писателей В. Астафьева, В. Афонина, В. Мазаева. В. Распутина, В. Сукачева, Л. Треера, В. Хайрюзова, А. Якубовского, а также молодых авторов о людях, живущих и работающих в Сибири, о ее природе. Различны профессии и общественное положение героев этих рассказов, их нравственно-этические установки, но все они привносят свои черточки в коллективный портрет нашего современника, человека деятельного, социально активного.
Вторая книга романа известного башкирского писателя об историческом событии в жизни башкирского народа — добровольном присоединении Башкирии к Русскому государству.
Описываемые в романе события развертываются на одном из крупнейших нефтепромыслов Башкирии. Инженеры, операторы, диспетчеры, мастера по добыче нефти и ремонту скважин — герои этой книги.
В первой книге романа показаны те исторические причины, которые объективно привели к заключению дружественного союза между башкирским и русским, народами: разобщенность башкирских племен, кровавые междоусобицы, игравшие на руку чужеземным мурзам и ханам.
Роман о борьбе социальных группировок в дореволюционной башкирской деревне, о становлении революционного самосознания сельской бедноты.