Когда пропадают дедушки - [30]

— Не думаю, что смогу это сделать, — призналась Лоре.

— Правда? Почему же? — в голосе послышалось легкое любопытство, но было ли оно настоящим или лишь данью вежливости, было не понять.

— Я не собираюсь с ним встречаться.

— Разумное решение — согласился голос.

Лоре чувствовала себя нелепо и глупо. А еще ей было страшно в этом холодном черном месте и, решившись, она сделала несколько шагов в направлении голоса, приподняла фонарь и увидела человека. Он сидел, прислонившись к стене, и был неестественно бледным. Человек смотрел на нее с интересом и любопытством, хотя вся его одежда была в крови и едва прикрывала раны на его теле. В этот миг Лоре забыла о собственном страхе, о том, что ее рана тоже болела после долгой скачки, обо всем, что ее беспокоило, даже о дедушке, она видела человека, которому нужна была помощь и сострадание, и движимая этим чувством опустилась перед ним на колени. Она не была сильна в медицине и не знала, как может ему помочь, но всем своим сердцем стремилась облегчить его страдания. Лоре порвала свою и без того излохмаченную одежду (выданную ей форму забрали, пока она была без сознания, как у недостойной) и перевязала его раны на руках, напоила водой и беспомощно огляделась в поисках хоть чего‑нибудь, что могло бы послужить ему мягкой постелью.

Сорей с удивлением наблюдал за ней. Эта странная девушка, будила в нем давно забытое чувство участия. Он давно уже не встречал такой детской доверчивости и открытости и был удивлен тем, что встретил их здесь, в самых темных уголках человеческой мысли — тюрьме. Сначала ему казалось, что это просто изощренная хитрость, предназначенная для того, чтобы помучить его, но чем больше он смотрел на нее, тем больше убеждался в том, что она искренна. Он усмехнулся ее расстроенному виду, когда она ничего не обнаружила и сам же, почему‑то, устыдился своей насмешки. В ней было что‑то непонятное, что‑то очень ранимое и хрупкое и очень мужественное. Он вспомнил холодный мрак тюремных коридоров, который превращал в трусов отчаянных смельчаков. Он вспомнил, что эти двери почти никого не выпускали назад, и потому было так мало желающих навестить узников, чтобы случайно не стать самому одним из них. И не находил ответа зачем и почему к нему пришла эта странная незнакомая девушка.

— Так зачем ты пришла сюда? Или тебе было интересно узнать, что со мной случилось?

— Нет, — Лоре решила, что в таком месте надо говорить только всю правду. — Меня привезли сюда, по распоряжению командора, сказали, что меня хочет видеть Сорей. Я не знаю зачем. Но я слышала, как командор сказал моим спутникам, что назад меня можно не привозить. Надеюсь только, что это не значит ничего плохого.

Сорей рассмеялся, затем схватился рукой за грудь, смех отдавался болью:

— Кто бы мог подумать, что его дела так плохи.

Лоре смотрела на него с тревогой. Ей совсем не нравилось то, что раненный человек находился в таком жутком месте. И совсем не хотелось думать о том, что добрые справедливые люди, которыми по ее мнению должен был быть командор Страг (хотя он ей и не нравился) и его воины, могли так поступить. Но все же, как бы наивна она не была, она понимала, что они знали об этом. Ведь командор Страг отдал приказ доставить ее прямо сюда.

— Значит, это была ты, — присвистнул Сорей отсмеявшись. — Мне показалось, что ты взрослее и больше.

— Наверное, это из‑за оружия, — предположила Лоре. — А где мы встречались?

— Это я ранил тебя, — Лоре испуганно ахнула и немного отодвинулась. — А потом ранили меня. Из‑за тебя.

— Мне очень жаль, — искренне призналась Лоре. — Я совсем этого не хотела.

— А чего же ты хотела. Зачем ты вообще вышла сражаться?

— Я ищу дедушку.

Этот ответ был так не похож на то, чего ждал Сорей, что на некоторое время он потерял дар речи.

— Понимаете, — Лоре вздохнула, — мой дедушка ушел и пропал. Я его сначала ждала, а потом решила искать, — Лоре снова вздохнула, посмотрела на грустный огонек фонарика и стала рассказывать всю историю.

Когда она закончила свой рассказ, Сорей долго молчал, только тихо бормотал «вот уж не знаешь, вот уж не угадаешь, глупо то как» и Лоре за это время успела выпросить у тюремщика некое подобие перины и покрывала и стала устраивать для раненного постель.

— Дедушка значит, — наконец‑то обратился к ней Сорей.

— Дедушка, — согласилась Лоре. — Понимаете, ему нельзя в тюрьме, он заболеть может.

— И подкоп вырыть тоже не успели, — усмехнулся Сорей.

— Не успели, но если хотите мы можем снова начать, я уверена Окси с радостью согласиться. Он очень хорошо делает подкопы.

— Больше шансов эту тюрьму поджечь, чем сделать подкоп.

— Ну, — Лоре почесала кончик носа, — можно попробовать. Коша очень хорошо стал поджигать. Мы вам обязательно поможем, если хотите, только отпустите дедушку. Ну зачем он вам?

— Он мне и не нужен, — согласился Сорей. — Но я не смогу его отпустить. У меня его нет. И никогда не было. А того старика, которого вывезли отсюда в столицу, я давно знаю. Он еще при моем отце часто в тюрьму попадал. Сначала отца ругал, потом меня стал. Это был не твой дедушка. Мне жаль.

— И что же мне теперь делать?