Когда прилетит комета - [24]

— Ага, — вздохнула мама и принялась готовить ужин на походной кухне. Было без пятнадцати семь.

Когда они уже перешли к сыру, снаружи грота кто-то поскрёбся, и под одеяло просунулась усатая бородатая морда.

— Ага, ты всё-таки пришёл, — сказал Муми-тролль.

— В гамаке стало слишком жарко, — ответил Ондатр. — Я подумал, вдруг тут, в гроте, будет попрохладнее.

Он с достоинством прошлёпал в угол и уселся.

— Ты котёнка не встретил? — спросил Снифф.

— Нет, — ответил Ондатр.

Муми-папа вытащил часы и сказал:

— Ну, полная готовность. Восемь часов.

— В таком случае мы ещё успеем съесть десерт, — сказала мама. — Снифф, куда ты дел торт?

— Куда-то туда, — Снифф махнул лапой в сторону того угла, где сидел Ондатр.

— Куда туда? — уточнила мама. — Я его не вижу. Может, Ондатр видел?

— Не видел я ни ваших котят, ни ваших тортов, — огрызнулся Ондатр. — Не видел, не пробовал и вообще с ними не знаком. Я размышляю.

Хемуль хохотнул и снова принялся перекладывать марки в своём альбоме.

— Вы правы, — пробормотал он. — Суета, и ничего, кроме суеты.

— Но куда же он запропастился? — с тревогой воскликнула мама. — Снифф, дорогой, ты ведь не мог съесть по пути целый торт?

— Нет, целый в меня бы не влез, — невинно сказал Снифф.

— То есть ты его всё-таки ел! — возмутился Муми-тролль.

— Только звезду, и она была ужасно твёрдая! — закричал в ответ Снифф и заполз под коврик. Не хочет он больше их видеть. На торте было написано: «Дорогому Муми-троллю», а вовсе не «Дорогому Сниффу». И кисонька не показывается, хотя уже девятый час.

— Да что ж такое, — Муми-мама устало опустилась на стул. — Вот беда-то.

Снорочка пристально посмотрела на Ондатра:

— Не мог бы ты на минутку привстать?

— Я сижу, где мне хочется, — ответил Ондатр.

— Ты сидишь на торте Муми-тролля, — сказала Снорочка.

Ондатр поспешно встал, и — о, каков был его зад! А каков был торт!

— Ну зачем же так?! — закричал Муми-тролль. — Торт в мою честь!

— Я теперь до самой смерти буду грязный и липкий! — вопил Ондатр. — И вы сами в этом виноваты!

— Успокойтесь все, — сказала мама. — Это всё тот же торт, он просто слегка изменил форму…

Но никто её не слушал.

Снусмумрик расхохотался. Снифф, который решил, что смеются над ним, вылез из-под коврика и заорал:

— Мне плевать на ваши противные торты, которые только для Муми-тролля, а совсем не для меня! Никто даже не подумал, что котята тоже любят сливки! И вообще, я пошёл за своей кисонькой, она единственная, кому есть до меня дело!

И он проскользнул под входным одеялом наружу.

— Какой ужас! — ахнула Муми-мама. — Конечно же, надо было написать ещё «Дорогому Сниффу»… Как я могла!

— Надо подарить ему что-нибудь очень ценное, — серьёзно сказал Муми-папа.

Муми-мама кивнула. Она решила отдать Сниффу бабушкины изумруды. Из них можно сделать прекрасный ошейник для котёнка.

Снусмумрик приподнял входное одеяло и выглянул из грота.

— Сходить за ним? — спросил он.

— Подожди, — сказала мама. — Ему надо немного побыть одному. Он скоро вернётся.

— А я? — возмутился Ондатр. — Что, совсем никого не волнует, как я выгляжу?

— Ага, никого, — невозмутимо подтвердил Муми-тролль. — У нас столько других забот, что думать об этом просто бессмысленно.

Снифф так расстроился и разозлился, что забыл даже бояться — пока не оказался посреди леса. Деревья казались вырезанными из красной бумаги. Лес стоял неподвижный, лишённый теней, сухая горячая земля похрустывала под лапами. Единственным утешением Сниффу служила уверенность, что остальные сейчас вспоминают его и мучаются угрызениями совести.

С бьющимся сердцем он углублялся в лес и думал, какие гадкие эти остальные. Прячутся сейчас в его гроте и едят свой противный торт. А он, Снифф, один в целом свете не прячется, хоть ему и страшно. Но наплевать ему на них. Никто и ничто его больше не волнует. Даже кометы. Даже кисоньки.

И тут она, подняв хвост, вышла ему навстречу.

— Привет, — холодно проговорил Снифф и прошёл мимо.

Миг спустя он почувствовал, как лапы коснулось мягкое.

— А, это ты, — буркнул он. — Ты обещала прийти и не пришла. Так что мне нет до тебя дела.

— Привет, — сказал котёнок. — Потрогай, какой у меня пушистый бочок.

Снифф не отвечал. Кисонька замурлыкала. Этот звук был единственным звуком в лесной тишине. Снифф огляделся, и лапы у него задрожали. Дороги не было, только мох. Он даже не понимал, в какой стороне грот.

Десерта никому не хотелось, и не потому, что весь торт оказался облеплен шерстью. Ондатр сидел в тазу с тёплой водой, минуты бежали.

— Сколько времени? — спросил Муми-тролль.

— Двадцать пять минут девятого, — ответил папа.

— Надо идти искать, — сказал Муми-тролль. — Дайте мне часы, чтобы я знал, сколько времени.

— Нет! Ты не пойдёшь! — воскликнула Снорочка.

Но мама сказала:

— Видимо, иначе никак. Беги со всех лап!

Муми-тролль бросился в красный лес. Он пробежал семь шагов и позвал Сниффа, и снова пробежал, и снова позвал…

И тут издалека донёсся слабый крик. Муми-тролль сложил лапы у рта и крикнул что было сил:

— Снифф!

И малыш Снифф отозвался снова, уже гораздо ближе.

Они ничего не сказали друг другу при встрече, только бросились бежать. Котёнок скакал следом. А над ними неслась комета, приближаясь к объятой ужасом Муми-долине.