Когда придет Волчок - [67]

– За попытку сокрытия вещдока вы задержаны, – процедил офицер, ловко поймав флеш-карту.

– С какой стати? – попробовала потянуть время Станислава Сергеевна, хотя в душе понимала, что любые слова сейчас не только бесполезны, но и разозлят силовиков. – Я слабая женщина, а вы так не по-мужски на меня орете. К тому же я тут не главная, а секретарь Милана – вообще технический работник. Директор фирмы – Владислав Петрович Волков, а его зам. – Аркадий Цветков. Вот с ними, пожалуйста, и разбирайтесь.

– Ввиду отсутствия в офисе руководства нам придется задержать вас, госпожа Ильинская, – сказал старший. – Не беспокойтесь, Станислава Сергеевна, до ваших подельников мы тоже доберемся. Если начальство решит, что вы невиновны – вас вскоре отпустят.

– А в чем, собственно, причина вашего, эээ…, с позволения сказать, внепланового визита? – спросила Ильинская. Она все еще надеялась, что удастся заболтать или, на худой конец, разжалобить визитеров. Ильинская взглянула в глаза руководителю группы захвата и громко всхлипнула.

– Вы сами пойдете или предпочитаете в наручниках? – лениво поинтересовался старший, не обращая внимания на женские слезы.

– Сама, – тихо сказала Ильинская и обратилась к секретарше: – На сегодня, Милана, ты свободна. Закрой, пожалуйста, офис и позвони Волкову и Цветкову.

Милана была смертельно напугана и не нашла в себе сил даже ответить Ильинской. Девушка молча кивнула и разрыдалась.

– Без вас позвонят, – проворчал первый силовик. Он то и дело поглядывал на часы. Было заметно, что парень торопится домой.

– Слушайте, мне этот ваш театр народной драмы в печенках сидит, идите уже, – сказал второй и слегка подтолкнул Станиславу к выходу. Она подчинилась и подумала: жизнь и вправду театр. Только играют в нем не водевили и комедии, а трагедии уровня «Гамлета». Разве могла она в детстве представить себе, что ее судьба будет зависит от Владика Волкова? От незатейливого пацана, усердно помогавшего по хозяйству ее отцу, видному советскому писателю…

Сказка для взрослых

После обеда семинаристы двинули в зал. Лина призналась Башмачкову, что этот маршрут ей порядком надоел. Дескать, она мечтает скорее попасть домой и больше никогда не писать для конкурсов дурацкие синопсисы. Через фойе они прошли быстро, с опаской поглядывая по сторонам. Мусор, оставшийся после падения люстры, был убран, а под потолком появился дешевый светильник, дававший тусклый свет, не то что хрустальная красавица. Длинные тени в фойе и полумрак по углам заставили Лину поежиться. Она всегда любила яркий свет, желательно солнечный. Слабое освещение вгоняло ее в депрессию. Лина с юности удивлялась, почему некоторые хозяйки, к примеру, ее подруга Ника, предпочитают декорировать квартиры в темных тонах. Из кухни Ники с ее коричневыми обоями, темно-зелеными шторами на окнах, темно-коричневой кухонной мебелью и слабым точечным освещением Лине всегда хотелось поскорее сбежать куда подальше – да хоть под ярко горевшие за окнами уличные фонари.

Лина вспомнила, что падение люстры – лишь один из зловещих знаков последних дней. Мурашки побежали по спине, не предвещая ничего хорошего. Захотелось поскорее уехать из этого проклятого места и забыть его, как забываешь, закрыв, плохую книгу. Башмачков, словно угадав ее мысли, крепко сжал Лине руку и прошептал:

– Поздняк метаться! Пошли уже.

«Из этого «милого местечка» фиг сбежишь, – подумала Лина, неохотно возвращаясь к реальности, – впрочем, мы должны досмотреть эту «киноленту» до конца».

Писателям не терпелось скорее завершить двухнедельный литературный марафон, узнать его результаты и разъехаться восвояси. Все уже успели соскучиться по дому и по родным. Авторам надоели бесконечные читки синопсисов и глав, в особенности – работа над текстом по ночам. В конце концов, каждый из писателей мечтал написать главную книгу своей жизни, а не биографию бизнесмена Кармашова. Многие вспоминали слова Фаины Раневской, сказанные по другому поводу: «Деньги скоро закончатся, а стыд останется». У всех накопились усталость и раздражение. Мысль о том, что вечером опять придется садиться за письменный стол, казалась писателям с каждым днем все более невыносимой. Надоело чувствовать себя участниками изматывающего многоборья, в котором победит самый выносливый и эгоистичный атлет. Так-то так, но все же инстинкт побеждать у писателей весьма силен, и семинаристы, собравшиеся в зале, с нетерпением ожидали очередного выступления конкурентов. Лина вспомнила, что собаки разных пород, уставшие к концу международной выставки, так же бодро вскакивают и победно лают, когда их ведут на круг и предъявляют членам комиссии.

– Коллеги, – торжественно объявила Станислава Сергеевна, выйдя на авансцену. – Нам осталось послушать всего нескольких участников нашего семинара. Кира Коровкина, это вы, кажется, обещали нам «бомбу»? Поднимайтесь, пожалуйста, на сцену и ознакомьте меня и коллег с планом вашего будущего шедевра. Сделайте, так сказать, серьезную заявку на победу.

– Мой роман будет называться «Незнакомое лицо», – сказала Кира и взглянула на Ильинскую наивными глазами детской писательницы.