Когда пируют львы - [10]

– Карл, ты понесешь это. Деннис, бери коричневую сумку. Не урони, парень – в ней четыре банки с джемом.

Раздав указания, Шон произнес:

– Вперед, Гарри.

Все направились к общежитию, и Гаррик, выбравшись из коляски, захромал за ними.

– Знаешь что, Шон? – громко сказал Карл. – Па разрешил мне брать его ружье.

Шон остановился и скорее с надеждой, чем с уверенностью заявил:

– Неправда!

– Правда! – счастливо ответил Карл.

Гаррик догнал их, когда все остановились и уставились на Карла.

– Сколько раз ты стрелял? – спросил кто-то с уважением.

Карл едва не сказал «шесть», но быстро передумал.

– Много раз. Столько, сколько хотел.

– Ты будешь бояться ружья. Мой па говорит, что если начнешь слишком рано, никогда не станешь хорошим стрелком.

– Я ни разу не промазал! – вспыхнул Карл.

– Пошли. – Шон двинулся вперед. Никогда в жизни не испытывал он такой зависти. Карл заторопился за ним.

– Бьюсь об заклад, ты еще не стрелял!

Шон загадочно улыбнулся и стал искать новую тему – он видел, что Карл не собирается отказываться от этой.

С веранды общежития им навстречу сбежала девочка.

– Это Энн, – заметил Гаррик.

У нее длинные загорелые ноги, она худая, и юбки развеваются, когда она бежит. Черные волосы, маленькое лицо с острым подбородком.

– Здравствуй, Шон.

Шон хмыкнул в ответ. Девочка пошла рядом с ним, стараясь не отставать.

– Хорошие были каникулы?

Шон не обращал на нее внимания – она всегда пытается с ним разговаривать, даже когда его друзья смотрят.

– У меня большая жестянка песочного печенья, Шон. Хочешь?

В глазах Шона вспыхнул интерес; он почти повернулся к Энн – печенье миссис Ван Эссен пользовалось заслуженной известностью во всей округе, – но вовремя спохватился и мрачно продолжил путь к общежитию.

– Можно, я буду в классе сидеть с тобой, Шон?

Шон яростно повернулся к ней.

– Нет, нельзя! И уходи – я занят.

И он начал подниматься по ступенькам. Энн осталась внизу; выглядела она так, будто вот-вот заплачет, и Гаррик застенчиво остановился рядом с ней.

– Можешь сидеть со мной, если хочешь, – тихо предложил он.

Она посмотрела на него, потом на его деревянную ногу. И захихикала.

Ох, какая она красивая!

Приблизившись к Гаррику, она сказала:

– Деревянная нога.

И снова засмеялась.

Гаррик сильно покраснел, на глаза навернулись слезы. Энн зажала рот руками, продолжая смеяться, потом повернулась и побежала к подругам, которые стояли перед девичьим отделением общежития. Пунцовый Гаррик стал подниматься за Шоном; он держался за перила.

В дверях спальни мальчиков стояла фрейлейн. Стальная оправа очков и седые волосы придавали ее лицу дополнительную строгость, но вот она узнала Шона, и выражение ее лица смягчилось.

– Ах, мой Шон, ты пришел.

На самом деле она сказала это на искаженном немецком.

– Здравствуйте, фрейлейн.

Шон подарил ей лучшую из своих улыбок.

– Ты еще больше вырос. – Фрейлейн смерила его взглядом. – Ты все время растешь, уже стал самым высоким мальчиком в школе.

Шон настороженно следил за ней, готовый увернуться, если она попытается его обнять – иногда она была не в состоянии сдерживать свои чувства. Смесь очарования, красоты и высокомерия Шона окончательно покорили ее тевтонское сердце.

– Быстрей распаковывайся. Уроки вот-вот начнутся.

Она перенесла внимание на остальных детей, и Шон с облегчением повел свою свиту в спальню.

– Па обещал, что в следующие выходные я смогу стрелять по добыче, а не только по целям, – попробовал вернуться к прежней теме Карл.

– Деннис, положи чемодан Гаррика на кровать.

Шон сделал вид, что не слышит слов Карла.

Вдоль стен стояли тридцать кроватей, рядом с каждой – шкафчик. Комната была аккуратной и скучной, как помещения в тюрьме или школе. В дальнем конце сидели и разговаривали пять-шесть мальчиков. Они посмотрели на вошедших, но не поздоровались. Это были противники.

Шон сел на свою кровать и попробовал подпрыгнуть – она была жесткой, как доска. Деревянная нога Гаррика стучала по полу, когда он подходил, и глава противников Ронни Пай обронил что-то приятелям; все они рассмеялись, разглядывая Гаррика. Гаррик снова покраснел и быстро сел на кровать, чтобы спрятать ногу.

– Наверно, я сначала подстрелю антилопу-дукера, а потом папа разрешит мне поохотиться на куду или бушбока,[5] – заявил Карл.

Шон нахмурился.

– Интересно, как новый учитель? – спросил он.

– С виду обычный, – ответил один из мальчиков. – Мы с Джимми видели его вчера на станции. Худой, усатый. И редко улыбается.

– Наверно, в следующий уик-энд па возьмет меня на охоту за Тугелу, – агрессивно заявил Карл.

– Надеюсь, он не очень любит грамматику и тому подобные штуки, – сказал Шон. – И не начнет снова эти десятичные дроби, как прежний – Ящерица.

Послышались одобрительные возгласы, и Гаррик сделал затравку для разговора.

– Десятичные дроби – это же просто.

Все молча посмотрели на него.

– Я могу даже застрелить льва, – настаивал Карл.

Глава 10

Мальчики и девочки разного возраста занимались в одном помещении. Двойные парты, несколько карт на стенах, большая таблица умножения и портрет королевы Виктории. Мистер Энтони Кларк с помоста разглядывал своих учеников. Чувствовалось напряженное ожидание; одна из девочек нервно хихикнула, и преподаватель принялся отыскивать источник звука, но тут же остановился.