Когда палач придет домой - [3]

– Простите, пожалуйста, у вас огоньку не найдется? – сказал я, с сигаретой в руках подойдя вплотную к Слейду.

– Отчего же не найдется, – ответил профессор и вновь щелкнул своей зажигалкой. Я потянулся кончиком сигареты к ее маленькому желтому огоньку. На самом деле мои пальцы сжимали фальшивку – бумажную трубочку, внутри которой вместо табака находился особый пылеобразный состав. Приложив «сигарету» к губам, словно прикуривая, я с силой дунул, и мельчайшая коричневатая пыль, промчавшись сквозь огонек зажигалки, на мгновение окутала своим маленьким смертоносным облачком лицо Слейда.

– Что?.. – только и успел сказать ученый, а затем, задохнувшись, обмяк и плашмя повалился на землю, со страшной силой ударившись головой об асфальт. Из рассеченного черепа тотчас хлынула кровь, ярко-красная на раскаленном черном асфальте.

«Красное и черное. Совсем как у Стендаля», – подумал я и с трудом сдержал довольную улыбку. В этот момент стоявший на остановке здоровяк, увидев, что профессор упал, торопливо зашагал в нашу сторону со словами:

– Что случилось?

– «Скорую», скорее вызовите «Скорую», человеку плохо! – закричал я, прекрасно зная, что Слейду осталось жить всего несколько секунд, что он умрет от сердечного приступа раньше, чем вызов поступит в службу скорой медицинской помощи, и никто не сможет установить истинную причину его гибели, потому что следы состава, которым я воспользовался, невозможно обнаружить. Мне нечего было опасаться, а издаваемые мною вопли должны были послужить мне своеобразным психологическим алиби в глазах окружающих, иначе все это очень подозрительно выглядело бы в глазах какого-нибудь случайного свидетеля – человек, у которого вы только что попросили огоньку, неожиданно упал, а вы как ни в чем не бывало спокойно уходите.

Хотя мой призыв о помощи был чисто риторическим, девушка, стоявшая в дальнем конце остановки, метнулась к телефонному автомату со стремительностью молодой пантеры. Вообще-то на работе я стараюсь не расслабляться до тех пор, пока очередное дело не заперто в сейфе шефа, однако даже робот не смог бы не залюбоваться ею.

Она была не слишком высока – чуть повыше среднего роста, пожалуй, даже немного выше меня, однако очень стройна, с тонкой талией, длинными ногами и высокой грудью, угадывавшейся под простым свободным белым платьем, настолько простым, что только очень красивая девушка могла позволить себе его надеть, не опасаясь показаться окружающим крестьянкой в мешковине. Густые длинные волосы цвета спелой пшеницы свободно ниспадали на плечи и высокий лоб. Черты ее лица не отличались той застывшей правильностью, которую так любят современные эстеты – специалисты по женской красоте, но веселый курносый нос, широкие славянские скулы, чувственные полные губы и властный, поистине королевский изгиб подбородка довершали восхитительную картину прекрасной женщины. Не застывшей богини древнегреческих скульпторов или творения современных дизайнеров, но женщины из плоти и крови, очаровательной, уверенной в себе, свободной и жизнерадостной. Казалось, что она настолько переполнена жизненной силой, что от нее во все стороны исходят волны спокойной энергии, сексуальности и тепла.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы взять себя в руки и умерить биение сердца. Мне нельзя было сейчас расслабляться, мне еще надо было уйти с места работы так, чтобы ничем не выдать своей причастности к смерти Слейда, ни единым словом или жестом не вызвать подозрения у окружающих, и тем не менее я стоял и нагло пялился на нее по крайней мере полминуты, прежде чем смог отвести глаза. Это было плохо, так как она могла меня запомнить и превратиться, таким образом, в потенциального свидетеля. Но осторожность отступила, и я то и дело посматривал на нее, хотя и старался делать это как можно незаметнее.

«Черт с тем, что я на работе, но мимо такой девушки я не пройду!» – неожиданно даже для себя подумал я.

Подойдя поближе, я посмотрел ей в глаза и понял, что именно они являются главным орудием ее очарования. Под изящно изогнутыми темными бровями были глубоко посажены глаза… цвета… они напоминали тени на полированном серебре, но иногда их цвет менялся вместе с выражением. Сейчас ее глаза стали похожи на отблеск солнечного света на полированных стальных клинках, и ее взгляд вонзился в меня, словно меч, когда я подошел к ней, отражая ее мнение о людях, которые беспомощно просят о помощи, попав в неожиданную ситуацию, вместо того чтобы действовать.

Нечасто в женщине можно встретить сочетание таких качеств. Неудивительно, что она работала на ту же контору, что и я. С ее талантами иначе и быть не могло. Хотя работает наверняка недавно, поскольку не потеряла еще чисто рефлекторного человеческого гуманизма, который заставил ее побыстрее позвонить по телефону, чтобы вызвать «Скорую» для стопроцентного мертвеца, и отвращения ко всей этой бутафории, которой мы вынуждены были маскировать свои действия. Хотя, быть может, она просто так же, как и я, зарабатывает себе алиби?

Но работает она явно в американском бюро, поскольку прежде я ее никогда не встречал, а всех английских палачей я знал или в лицо, или по досье. Странно только, что молодого и неопытного палача прислали для выполнения столь важного задания в иностранную державу. Впрочем, вполне возможно, что американцы, предвидя, что мы в лучшем случае дадим им подержать свечку в этом деле, послали в Великобританию своих новичков, дабы дать им возможность набраться опыта и не отрывать от дел опытных сотрудников, которым здесь все равно не найдется достойной их уровня работы. Но даже если и так, молодость – не синоним глупости, а опыт в нашем деле далеко не всегда самое главное. Иногда гораздо важнее просто иметь голову на плечах, и, судя по лицу и глазам, она у этой девушки есть, причем отнюдь не только как продолжение тела.