Когда он вернется - [9]

Неплохой напиток, подумал Аласдер, сделав глоток, но не так хорош, как тот, что делают на мысе Гилмур. Шотландцы не утратили своего умения, даже покинув родину.

– При одном условии, – ответил Аласдер, поставив кубок и глядя в глаза Драммонду.

– Вы не втом положении, чтобы выдвигать условия, Макрей.

– Пообещайте, что освободите мою землю от ваших овец.

– Вы поверите моему слову, Макрей? Никто из ваших никогда ему не верил. Вы – первый.

– То есть вы хотите сказать, что ваше слово ничего не стоит, Драммонд?

Лицо Драммонда потемнело, губы сжались, густые брови угрожающе сдвинулись, он напомнил Аласдеру давно умершего деда, а тот был мастер нагонять страх.

Прежде чем Драммонд успел ответить – а возможно, и оскорбить, – вмешалась Ли:

– Если наш гость достаточно богат, чтобы купить Гилмур, ему, видимо, пришло время подумать о женитьбе.

– Я не стану мешать свою кровь с кровью Макреев, женщина. И вообще тебе никто не разрешил говорить.

– Однако ты пока не нашел никого другого, кто имел бы возможность заплатить ту цену, которую ты требуешь в качестве выкупа за Изабел. – Руки Ли дрожали, но она, очевидно, решила высказаться до конца. – За несколько дополнительных монет наш гость мог бы получить и свою землю, и жену.

– Но мне не нужна жена, мадам, – мягко сказал Аласдер.

– Значит, вы женаты? – В ее голосе ему послышалось разочарование.

– Нет, но я пока не собираюсь жениться. – Он должен расширить верфь и построить еще несколько кораблей, прежде чем думать о женитьбе. – Так вы даете слово? – Аласдер снова повернулся к Магнусу. – Обещаете не использовать землю Гилмура как пастбище для своих овец?

– Родственные связи могли бы решить проблему. – Ли снова подала голос со своего места у камина.

Драммонд встретился взглядом с глазами жены и вдруг улыбнулся:

– На этот раз ты, возможно, и права, женщина. – Он повернулся к Аласдеру. – Я не продам вам Гилмур ни за какие деньги, – сказал он и хитро улыбнулся.

Чтобы скрыть досаду, Аласдер отпил виски. У него не было ни времени, ни желания играть в игры этого грубияна.

– Но я продам вам Гилмур вместе со своей дочерью.

Служанки вышли из комнаты Изабел, и она услышала, как дверь снаружи закрылась на засов. Они нашли и забрали лишь всякие пустяки. Свои инструменты и лучшие и любимые вещи из камня Изабел прятала в конюшне у Робби.

Мысль о том, что ее будут держать взаперти недели, а может, и месяцы, была невыносима. Но Изабел понимала, что молиться о том, чтобы избавиться от Фернли было глупо. Из этой комнаты ее поведут только под венец.

Комната Изабел была обставлена простой мебелью, сделанной столярами, работавшими в Фернли: шкаф, бюро, прикроватный столик и сама кровать, которая служила ей с самого детства. Исключением была лишь старая крепкая, потемневшая от времени скамейка у окна.

На этой скамье она обычно сидела и вышивала или размышляла о своей жизни. Иногда, когда отец уезжал из Фернли, Робби приносил ей инструменты и камень, и она что-нибудь из него вырезала, по возможности стараясь заглушить звуки резца.

На бюро стояли таз и кувшин с холодной водой. Даже зимой Изабел не приносили теплой воды для умывания. Отец был против того, чтобы ее «баловали», как он выражался. Единственным спасением от холода был камин в главном зале.

Изабел вымыла руки. Царапина на ладони была неглубокой и скоро заживет, но бок все еще болел.

Она расстегнула корсет и положила его на стул, потом сняла сорочку. Намочив в воде тряпку, она отжала ее и приложила к ноющему боку.

Неожиданно Изабел услышала какой-то шум за дверью и быстро накинула на себя одеяло. Потом села на скамью и, схватившись руками за его концы, пробормотала привычную молитву: «Пусть это будет не мой отец. Пожалуйста. Но если это все-таки он, укрепи меня, Господи».

Но это был не Магнус Драммонд, а только служанка.

– Вам приказано спуститься в зал, мисс, – глядя в пол, сказала девушка.

Изабел встала, завернувшись в одеяло.

– Меня опять будут показывать?

В течение двух последних лет ее, словно овцу на аукционе, демонстрировали всем мужчинам, приезжавшим в Фернли по делу. Восхваляли ее достоинства и назначали выкуп за невесту всем, кого это интересовало.

Большинство мужчин, которых Магнус считал достаточно богатыми, чтобы позволить себе взять в жены его дочь, были уже в возрасте. Как правило, они выглядели старше своих лет, а их богатство свидетельствовало об успешно идущих делах. Очень часто они говорили об умерших женах и о необходимости найти няньку для своих многочисленных отпрысков.

Служанка понимающе улыбнулась.

– Отец велел вам надеть свое лучшее платье, мисс, потому что, возможно, вас ожидает ваш будущий муж.

С губ Аласдера было готово сорваться проклятие, но он сдержался. Он занимался торговлей по всему свету и шал, как важно сохранять спокойное выражение лица и быть сдержанным. Но еще никогда ему не было так трудно оставаться хладнокровным, как сейчас.

– Мне не нужна жена! – отрезал он. – Я хочу владеть землей, которая мне принадлежит.

– Тогда придется подождать, пока не вынесет свое решение суд, – сказал Драммонд и, глядя поверх головы Аласдера, поднял руку и нетерпеливым жестом подозвал кого-то из-за его спины.