Когда он вернется - [5]

– А что тебе известно о Драммондах?

– Жулики, насколько я помню, – ответил первый помощник. – Они постоянно крали наших лошадей и скот.

Аласдер подавил улыбку. Клан Макреев сделал эту землю своей много веков назад, отстаивал ее, выстроил из камня крепость, которая господствовала над окрестностями. Эти люди, очевидно, были такими же отчаянными, как Драммонды, и наверняка также угоняли скот.

Оставив Дэниела, Аласдер пошел по перешейку. Трава здесь была полностью выщипана ненасытными овцами.

– Убирайся с земли Макреев! – приказал он пастуху, который пас здесь стадо.

Молодой пастух был одет в коричневые штаны, линялую рубаху и дырявые сапоги. Светлые волосы были спутаны, карие глаза смотрели вызывающе.

– Так вы, может, Магнус Драммонд? – сказал пастух, оглядывая Аласдера с ног до головы. – Только вы что-то на него не похожи.

– Я Макрей, – надменно произнес Аласдер.

– А мне-то что за дело?

– Но это земля Макреев! – все больше раздражаясь, выпалил Аласдер.

– Да здесь с незапамятных времен не было никаких Макреев. Или вы думаете, что мне следует пойти к Драммонду и рассказать ему, что я видел привидение?

– Я думаю только то, что ты должен немедленно убраться с моей земли.

Аласдер окинул взглядом стадо и увидел овцу с колокольчиком на шее. Овцы были не так упрямы, как глупы, и все стадо будет следовать за своим вожаком, даже если тот поведет их к гибели. Аласдер подошел к овце, схватил ее за ошейник с колокольчиком и повел в дальний конец долины.

– Что вы делаете?! – вскричал пастух, хватаясь за свой кнут.

– Я хочу прогнать твое стадо с моей земли, – спокойно ответил Аласдер. Овцы с громким блеянием следовали за ним.

Пастух схватил его за рукав, но Аласдер нетерпеливо отдернул руку и продолжал идти.

– Драммонду это не понравится! Аласдер удивленно поднял брови.

– А где этот ваш Драммонд?

– Вы собираетесь сказать ему, что это ваша земля?

– Собираюсь! – отрезал Аласдер.

– Хотел бы я хоть одним глазком посмотреть на эту встречу. С удовольствием покажу вам дорогу до Фернли.

– И уведешь отсюда овец, – добавил Аласдер.

Пастух кивнул, зацепил своим кнутом ошейник овцы с колокольчиком и, улыбаясь, повел стадо за собой.

Аласдер проводил его взглядом и вернулся в Гилмур. Некоторые из матросов все еще бродили по развалинам, другие сидели на берегу и смотрели на озеро. От присутствия людей место как будто ожило, и теперь можно было себе представить, каким оно было прежде, до того, как англичане разгромили Гилмур.

В Новой Шотландии в Канаде их жизнь началась с деревянных домиков, примостившихся в тени крепости. С течением времени эти домики сменились кирпичными коттеджами, лучше защищавшими от суровых зим. Дома украшались шкурами зверей и яркими изделиями из шотландки, в них стоял приятный запах свежесрубленного дерева, из которого были сделаны столы, стулья и кровати.

В Новой Шотландии не было ничего старого и ничто не напоминало о вечности так, как этот старый замок. Но когда-то жившие здесь Макрей с радостью отказались от своего прошлого, чтобы обеспечить будущее не только себе, но и своим детям.

Возможно, Аласдеру было глупо беспокоиться о Гилмуре, желая, чтобы тот оставался неприкосновенным. Он здесь не жил и не собирался жить. Его дом был либо на корабле, либо на мысе, названном в честь этих печальных руин. Но Аласдер не мог отделаться от чувства, что эта земля и эта крепость принадлежат Макреям, независимо от того, живут они здесь или нет.

Ее дом был всего в нескольких милях отсюда. Он стоял на самом высоком холме поместья Драммондов. По рассказам, которые слышала Изабел, Фернли когда-то был не более чем холмом, окруженным глубоким рвом. Со временем Драммонды построили на холме деревянную крепость. Строение простояло таким до того времени, пока ее отец не перестроил внешние стены, использовав для этого кирпич покинутого англичанами форта Уильям.

Дом, в котором жила Изабел, возвышался над окрестностями и был похож на квадратную кирпичную коробку. Жизнь в нем не была ни веселой, ни счастливой. Если здесь и раздавался смех, так только в ответ на пьяную шутку отца. Гораздо чаще в узких коридорах и холодных комнатах был слышен его раздраженный крик.

– Я важная особа, – однажды сказал он Изабел. – Меня боятся и уважают во всей Шотландии. – Это не было похвальбой. Посетители, желавшие встретиться и побеседовать с Магнусом Драммондом, приезжали и из Эдинбурга, и из Инвернесса и оставались у них в доме по нескольку дней.

Жизнь в Фернли не была слишком уж суровой. Наряды и еду можно было назвать даже роскошными. Но эти немногие радости не возмещали того страха, который постоянно испытывали мать и дочь.

Изабел не могла припомнить дня, когда бы она не боялась отца, причем до такой степени, что у нее потели ладони и все переворачивалось внутри. Большую часть времени она старалась не показываться ему на глаза, поняв, что чем реже он ее видел, тем меньше наказывал.

Этот человек всегда искал слабые стороны своего врага и использовал их себе во благо. Его хитрость многие годы спасала Драммондов. Плохо было то, что отец распространял свою немилость и на собственную семью, видя врагов даже в жене и дочери.