Когда он был порочным - [18]

Из письма Майкла Стерлинга (нового графа Килмартина) графине Килмартин месяц спустя после его прибытия в Индию.

Франческа хотела ребенка.

Давно уже хотела, но только в последние месяцы она отважилась признаться в этом себе самой и наконец облечь в слова то тоскливое томление, которое преследовало ее повсюду.

Все началось довольно невинно. Что-то вдруг легонько кольнуло ее в сердце, когда она читала письмо от своей невестки Кейт. Послание это было переполнено новостями о крошке Шарлотте, которой скоро должно было исполниться два года и которая была страшной шалуньей.

Но сердце кольнуло сильнее, и его даже пронзило нечто похожее на боль, когда ее сестра Дафна приехала к ней в Шотландию погостить, прихватив с собой всех четверых своих детей. Франческа и представить себе не могла, как сильно четверо ребятишек могут преобразить дом. Дети Гастингсов изменили саму суть Килмартина, вернули в него жизнь и смех, которых, как поняла вдруг Франческа, здесь, увы, так не хватало многие годы.

А потом они уехали, и в доме снова стало тихо, но это была не мирная тишина.

Просто тишина пустоты.

И с этого момента Франческа стала другой. Она видела няньку с коляской, и сердце ее сжимала печаль. На глаза ей попадался кролик, скачущий по полю, и она не могла удержаться от мысли, что хорошо бы сейчас показать зверька какому-то малышу. Она съездила в Кент и провела рождественские праздники в кругу своей семьи, но и там, когда все ее маленькие племянники и племянницы укладывались спать, чувствовала себя уж очень одиноко.

И думать она могла только об одном: что жизнь обходит ее стороной, и если это будет продолжаться дальше, то так она и умрет.

Совсем одинокой.

Не то чтобы она была несчастна - нет. Как ни странно, но она привыкла к своему вдовству, и жизнь ее вошла в удобную и приносящую удовлетворение колею. Она ни за что бы не поверила, что такое возможно, в те ужасные месяцы после смерти Джона, но она действительно методом проб и ошибок нашла свое место в мире. А вместе с тем обрела и некоторый покой.

Ей нравилась ее жизнь в качестве графини Килмартин - Майкл так и не женился, так что она оставила за собой как титул, так и сопряженные с ним обязанности. Она обожала Килмартин и управляла поместьем сама, без всяких вмешательств со стороны Майкла; уезжая из страны четыре года назад, он оставил распоряжения, чтобы она управляла всеми графскими владениями как сочтет нужным, и, после того как прошел первый шок от известия о его внезапном отъезде, она поняла, что это был самый ценный дар из всех, какими только он мог наградить ее.

Этот дар дал ей занятие, дал ей цель.

Дал ей повод перестать смотреть в потолок.

У нее были друзья, у нее были родственники, и со стороны Стерлингов, и со стороны Бриджертонов, она вела полную, интересную жизнь и в Шотландии, и в Лондоне, где проводила несколько месяцев каждый год.

Так что она должна была бы чувствовать себя счастливой. И по большей части так оно и было.

Просто она хотела ребенка.

Прошло некоторое время, прежде чем она призналась в этом самой себе. Это было желание, в котором можно было усмотреть некоторую неверность по отношению к Джону, ведь это будет не его ребенок, а даже теперь, четыре года спустя после смерти мужа, она не могла себе представить, как это у нее может быть ребенок, младенческие черты которого не будут напоминать дорогое лицо.

И самое главное, это означало, что ей придется вновь выйти замуж. Ей придется носить новое имя и дать обет верности другому мужчине, клясться, что она станет считать этого мужчину первым и в сердце своем, и в душе; и хотя при этой мысли боль больше уже не пронзала ее сердце, все же это казалось ей как-то… ну… странно.

Но, думала она, в жизни женщины часто случаются события, через которые приходится пройти. И вот однажды, холодным февральским днем Франческа, сидя у окна в Килмартине и глядя на падающий снег, который тихонько окутывал белым покрывалом ветви деревьев, вдруг поняла, что повторный брак - это просто то, через что надо пройти.

Многого следует бояться в этом мире, но следует ли бояться странного?

И потому она решила упаковать свои вещи и отправиться в Лондон чуть раньше в этом году. Обыкновенно она проводила сезон в городе, нанося визиты родственникам, совершая покупки и посещая концерты в частных салонах, бывая в театре, - одним словом, наслаждаясь всем тем, что было попросту недоступно в шотландской глуши. Но этот сезон будет другим. И прежде всего ей потребуются новые туалеты. Она недавно перестала носить траур, но до сих пор в гардеробе ее преобладали серые и лавандовые тона, так сказать, полутраура, и она совершенно перестала следить за модой, как подобало бы женщине ее положения.

Теперь ей пришла пора носить синий. Яркий, прекрасный синий, как васильки в поле. Много лет назад это был ее любимый цвет, и она охотно носила его, с суетной радостью ожидая, что все будут замечать, как этот цвет подходит к ее глазам.

Она будет покупать себе синее, и ярко-розовое, и желтое тоже, и, может быть, даже - при этой мысли сердце ее задрожало от предвкушения перемен - что-нибудь багряное.