Когда-нибудь мы будем вместе - [422]

Может Куренков здесь и не написал бы их — от очень успешного бизнесмена любимая уйдет ли? Слабое утешение — как потери от дружеского огня, вроде и врагу не в заслугу, а все равно обидно.

"Я, превратившись в белое облако

Прилечу к тебе, приплыву

Сердце тихонько, души моей колокол

Зазвучит наяву"

Эх Сергей, Сергей, как же ты так, неосторожно. Твоими стихами можно признаваться в любви. Я настоял на включении их в учебник литературы за одиннадцатый класс, в главу современной поэзии. Теперь стихи Куренкова учат в школах наряду с Пушкинским: "Любовь еще быть может, в моей душе угасла не совсем…".

"Я, обратившись белою птицею

Прилечу к тебе, приплыву

Разными песнями, разными лицами

Я тебя захочу".

Твоими песнями я прощаюсь со своей любимой.

Претензии ко мне еще и за то, что я хартию прав человека похерил, статью 11.1 и 11.2 лишив болезных, террористы которые, права на гласное судебное разбирательство с защитой и наложив наказание более тяжкое, чем было предусмотрено на момент совершения преступления.

Здесь можно было бы и поспорить, когда я летел руководить разгромом банды под предводительством Басаева, президиум Верховного Совета уже голосовал за внесение изменений в уголовный кодекс по статье за терроризм, о чем гражданам всей страны стало известно прямо в ходе заседания. Телевидение снимало весь процесс обсуждения, прений и голосования и находящиеся в шоке, от стремительно разворачивающихся событий депутаты не рискнули отклонить поправку.

Так что "судил" я по нужной статье и даже очень гласно, правда быстро и без права на защиту. А чего тянуть, суду, в моем лице, и судебным заседателям в лице разгневанного народа, было и так все предельно ясно. То, что потенциальные обвиняемые в этот момент телевизор не смотрели, кто им злобный Буратино? Но, лицо Российское правосудие должно сохранить, как и свою репутацию, перед мировым, едрить его, сообществом. Так, что, увы — виновен.

Другого утырка — Радуева, дезертировавшего из Вооруженных Сил России Масхадова, Яндарбиева и еще некоторых, кого упомнил, превентивно зачистили волкодавы ГРУ и службы безопасности, используя разведданные космического и авиа наблюдения, радиоразведки и донесения агентуры. Кого взорвали, заминировав дорогу по маршруту следования, где-то снайперы постарались, на Радуева не пожалели ракеты с головкой радионаведения, не знал "бедолага", что радиопередающие устройства должны выноситься от командных пунктов и пунктов управления.

Затруднительно, что-либо противопоставить машине государственного наблюдения, контроля и подавления, пытаясь спрятаться на площади сто на полтораста километров. Да они и не прятались особенно, щеки надували, делили нефтяные делянки — нелегальные скважины, тренировочные лагеря открывали, по радио трещали непрестанно. Наши РЭБовцы с ног сбились в поисках переводчиков, сканируя их переговоры. Проводная телефонная связь в республике, вот незадача, накрылась медным тазом от "случайного" возгорания на Грозненском узле связи. Там где мы не могли прослушать и перевести, или использовались подаренные зарубежными "коллегами" средства шифрования, все переговоры просто глушились, а если радиопеленгация достоверно показывала на лесные массивы или горы, после космической и авиационной доразведки наносился бомбовый или артиллерийский удар. Дислоцирующиеся во всех военных округах, бригады РЭБ, развернули целую сеть пунктов наблюдения и радиоподавления. Так, что прогресс телекоммуникации и связи в Чечне стремился к нулю — на уровень посыльных и нарочных.

Со стороны Назрани и Хасавюрта до Грозного, войска национальной гвардии и вооруженных сил "прорубили коридоры" и взяли под охрану маршруты эвакуации русскоязычного населения из Грозного. А дальше не пошли. Людей эвакуируем, желающих жить в России поддержим, а от остальных отгородимся блок постами, превентивно накрывая бомбовыми ударами бандгруппы,стремящиеся вырваться на оперативный простор.

Придется мне еще и отвечать, что в Чечне граждане у меня другого сорта — которые чеченской национальности, без права на свободное передвижение по России. Только при наличии вызова с места работы или оплаченной путевки с билетами к месту отдыха туда и обратно. Лишил я, своим антиконституционным указом, весь народ с чеченской пропиской права на свободу передвижения.

Виновен? Да виновен! А как сделать, чтобы бандота по стране не шастала? Ну, теперь пусть другие думают, я своим последователям в послании подробно расписал про "Норд-осты", взрывы станций метро и жилых домов, теракты в электричках, поездах и самолетах.

Какой-то шум подозрительный из коридора раздается, гомон как от толпы народа.

Я встал из-за рабочего стола и сделал несколько наклонов, покрутил головой, помахал руками, чтобы разогнать застоявшуюся кровь. Зарядка типа, производственная. Подойдя к двери, я приложил ухо к глазку наблюдения и прислушался.

"Ба, да это к узнику совести, моему соседу Горбачеву, журналисты припожаловали!"

— Я уверен, мы придем в суде к консенсусу! — возвысил голос Горбачев, надрывая связки. В гулком тюремном коридоре его слова разносились вполне отчетливо, — я все силы положил для утверждения истинной свободы слова в стране, победе плюрализма. Именно с моей подачи была исключена пресловутая статья конституции СССР, положившая конец к единоличному правлению коммунистической партии. Благодаря чему мы имеем то что имеем, в первую очередь возможность так свободно общаться!