Когда небеса молчат - [7]

А что бы выкрикнули вы? А я?

Позвольте мне промолчать.

На второй круг

Однако это уже не первая встреча Иакова с Богом. За двадцать лет до этого события была еще одна. В Вефиле. В первую ночь Иакова в изгнании. Когда он уснул, ему приснился удивительный, необыкновенный сон. Он увидел лестницу с небес на землю и ангелов, восходящих и нисходящих по ней. А на верху ее стоял Господь, Который говорил с Иаковом и обещал пребывать с ним всегда и везде, куда бы тот не пошел. И сказал Бог, что однажды Он возвратит Иакова в дом его (Быт. 28:10–22).

Вот это случай, так случай! Посмотрите, какое сильное впечатление он произвел на Иакова: там же, не сходя с места, он поставил памятный знак, подтверждающий его обязательства перед Богом, он также поклялся отдать Богу десятую часть всего, что наживет с годами. Вот бы и мне пережить что–либо подобное! Господи, покажи мне ангелов, и я буду в порядке; позволь взглянуть на них хоть одним глазком, и я исправлюсь; даруй мне увидеть такое, и я сделаюсь новым человеком. Ну сами подумайте, как такое видение повлияло бы на вашу духовную жизнь?

Но вот перед нами Иаков двадцать лет спустя, и, похоже, он нисколько не изменился.

Даже страшно становится при мысли, что самые впечатляющие события нашей жизни могут пройти мимо нас, не задев нашего сердца и не произведя в нас никаких перемен.

Итак, Иаков вот–вот снова увидит Бога. Но эта встреча будет совершенно иной. В первый раз все было захватывающе и вдохновенно; на сей раз он соприкоснется со страхом и болью. Но главное, Иаков не останется прежним — он похромает прочь, преображенный, как сказочный принц. Иногда секрет победы состоит в том, чтобы проиграть нужную битву.

От малого к большому

По мере того как мы взрослеем, наши битвы с Богом становятся яростней, временами — болезненней; вопросы, которые мы решаем, — серьезней, а результаты — существенней.

Будучи подростком, я был абсолютно уверен в том, что, когда я вырасту, все мои битвы с Богом утихнут, а йотом и вовсе прекратятся. Так я думал, когда мне было шестнадцать, когда мне было двадцать, когда мне было тридцать, сорок, пятьдесят! Сейчас я мечтаю о том, чтобы мои сегодняшние проблемы были вроде тех, из–за которых я переживал в шестнадцать лет. В том возрасте мы просили Бога избавить нас от прыщей, теперь — от раковой опухоли.

Я не думаю, что одно–едииственное событие способно перевернуть жизнь человека, преобразив его раз и навсегда. Серьезные проблемы не решаются в один день. Жизненно важные решения не принимаются в минутном порыве под впечатлением от богослужения. Такие вещи происходят постепенно, в течение какого–то времени, они зреют в нас, когда мы одни и мы во тьме.

Именно так произошло с Иаковом. Господь явился ему под видом некоего агрессора. Подобно хитроумному разбойнику, этот «Некто» хотел застать свою жертву врасплох, беспомощным и беззащитным. Он дождался, покуда «остался Иаков один», так что никто не смог бы оказать ему поддержку. Эту историю читаешь как сценарий, в котором тщательно прописаны все детали, вплоть до такой мелочи, как игра слов: битва Иакова при Иавоке. Все происходит по заранее продуманному плану.

Он остался один. И каждый человек остается один, один на один с Богом. Любые жизненные ситуации в конечном счете сводятся к одному: Бог и ты.

Поскольку было темно, Иаков не мог узнать своего обидчика. Так же происходит и с нами. Мы понимаем, что боремся с кем–то, но мы не знаем с кем именно. Кто это — Бог? Дьявол? Мы сами?

И этой схватки не избежать. У Иакова не было иного выбора, и ему пришлось сражаться. Примечательно также и то, какой способ избрал для этого Нападавший: борьба. Дело в том, что если кто–нибудь вдруг даст вам кулаком в нос, вы при желании можете спокойно развернуться и убежать прочь; если же этот кто–то нападает на вас из–за угла, обхватывает вас сзади двумя руками и валит на землю, то хочешь — не хочешь, но драться вам с ним все–таки придется.

Иаков двадцать лет находился в бегах. И вот Господу удалось изловить его, скрутить и оставить одного, чтобы тот, наконец, встретился с Ним лицом к лицу.

Мы бежим от присутствия Божия, даже если служим Его делу. Мы говорим с Ним, но не смотрим в глаза, чтобы Господь не пробил нашу оборону и не увидел нас в истинном свете. Бог все же настигает и повергает нас, но делает Он это для того, чтобы благословить.

Однажды мой приятель признался, что искрение восхищен моей преданностью Богу и рвением в служении Ему. Я попытался рассказать ему всю правду, но он меня просто не понял. Дело в том, что, оглядываясь назад, на все эти годы, проведенные в работе, я не обнаруживаю никакого добровольного подчинения Богу со своей стороны, никакой жертвенности, никакого героизма. Скорее, я ощущаю, что это действовал не я сам, что в моей жизни действовал Господь, что это не я выбирал, как мне поступить, но меня выбирали для той или иной миссии. Я напоминал скорее рекрута, чем волонтера. А что касается смирения, так оно было той же природы, что смирение зажатого в угол человека. Бог преградил мне дорогу и изматывал меня до тех пор, пока я не крикнул, как в детстве: «Сдаюсь!». Или я крикнул: «Иаков!»? Конечно, мы должны принимать во внимание право человека на выбор и меру его ответственности при принятии решений, однако я уверяю вас, что в моем случае ни о каких благородных жертвах речи не идет. Я лично считаю, что Господь тащил меня все эти годы за шкирку, в то время как я упирался и визжал.