Когда наступит прошлый год - [8]

– Язык проглотил? – спросила Филлис Эккерман и села рядом с Эриком в салоне, заполненном людьми.

Она улыбнулась, отчего ее худощавое лицо с изящными чертами на миг стало выглядеть по-настоящему привлекательным.

– Закажи и мне что-нибудь выпить, чтобы я смогла вынести весь этот мир мячиков на резинке, Джин Харлоу[4], барона фон Рихтгофена[5], Джо Луиса[6] и… как его, черт побери, зовут? – Она зажмурилась, пытаясь вспомнить. – Вылетело из головы. А, да – Том Микс[7]. Его «Честные парни из Рэлстона». Еще этот ужасный «Рэнглер»[8]. Хлопья для завтрака. Повсюду эти чертовы крышки от коробок. Ты ведь знаешь, что нас ждет, да? Очередная встреча с сироткой Энни[9] и ее кодовым ключом. Придется выслушать рекламу «Овалтайна», потом те цифры, которые надо записать и расшифровать, чтобы узнать, что Энни делает в понедельник. Господи!

Она нагнулась за бокалом, и Эрик не мог отказать себе в почти профессиональном удовольствии бросить взгляд ей за платье, на небольшие, четко очерченные бледные груди.

Этот вид прибавил ему хорошего настроения, и он шутливо, хотя и осторожно сказал:

– В один прекрасный день мы запишем цифры, которые поддельный диктор передаст по поддельному радио, расшифруем их с помощью кодового ключа сиротки Энни, и…

Он мрачно подумал о том, как могло бы звучать такое сообщение.

«Подпишите сепаратный мирный договор с ригами. Немедленно».

– Знаю, – сказала Филлис и закончила за него: – «Сопротивление бесполезно, земляне. Сдавайтесь. Говорит монарх ригов. Слушайте меня, людишки! Я захватил радиостанцию в Вашингтоне и всех вас теперь уничтожу. – Она угрюмо отхлебнула из бокала на высокой ножке. – Кроме того, “Овалтайн”, который вы все пили…»

– Я вовсе не это хотел сказать. – Однако Эрик понял, что она была весьма близка к истине. – Как и вся ваша семья, ты обладаешь геном, который заставляет перебивать любого нечистокровного…

– Кого?

– Не такого, как вы, – мрачно сказал Эрик. – Вы, Эккерманы.

– Ну давай же, доктор! – В ее серых глазах вспыхнули веселые искорки. – Выкладывай, что у тебя на душе.

– Неважно. Что это за гость? – спросил Эрик.

Большие бледные глаза женщины еще никогда не казались ему столь спокойными. Они командовали и приказывали из своего внутреннего мира, полного непоколебимой уверенности и спокойствия, основанных на детальном и неизменном знании всего, что того заслуживало.

– Поживем – увидим.

Через мгновение в глазах вспыхнула новая искра, они засверкали, лицо полностью преобразилось. Губы Филлис дрожали от радостного хихиканья, почти как у девочки-подростка.

С них начали срываться злобные, издевательские слова:

– Дверь открывается, и на пороге появляется молчаливый посланник с Проксимы. Ну и вид у него!.. Толстый, скользкий, враждебный риг. Он прибыл сюда инкогнито, во что нелегко поверить, учитывая тайную полицию Френекси, всюду сующую свой нос. Этот тип уполномочен официально вести переговоры. – Она помолчала и закончила тихим монотонным голосом: – О сепаратном мире между землянами и ригами.

С мрачным выражением лица, уже без всяких искр в глазах, Филлис вяло допила содержимое бокала.

– Да, тот еще будет денек. Легко себе представить. Старик Вирджил садится напротив, как всегда широко улыбается, хрустит суставами и видит, как все его военные контракты до последней чертовой страницы идут псу под хвост. Мы возвращаемся к поддельным норкам, к дерьму летучих мышей, когда от фабрики воняло на мили вокруг. – Она коротко, язвительно рассмеялась. – Уже скоро, доктор. Можно не сомневаться.

– Как ты сама сказала, копы Френекси сразу же обрушились бы на Ваш-тридцать пять, – заметил Эрик, которому передалось ее настроение.

– Знаю. Это всего лишь фантазии, несбыточные мечты. Так что не имеет никакого значения, решит ли на самом деле Вирджил продумать и воплотить в жизнь подобный план, верно? Поскольку это ему и за миллион световых лет не удастся. Можно попробовать, но ничего все равно не выйдет.

– Ничего хорошего, – задумчиво пробормотал Эрик.

– Предатель! Хочешь оказаться в лагере для рабов?

Эрик немного подумал и осторожно начал отвечать:

– Я хочу…

– Ты сам не знаешь, чего хочешь, Свитсент. Каждый мужчина, состоящий в неудачном браке, теряет способность понимать, чего ему хочется на самом деле. Ты всего лишь маленькая вонючая скорлупка, которая пытается поступать как положено, но у нее это никогда не получается, потому что она ни во что не вкладывает свою жалкую страдающую душонку. Только посмотри на себя! Ты сам не замечаешь, что пытаешься от меня отодвинуться.

– Вовсе нет.

– Из-за чего мы уже не касаемся друг друга, особенно бедрами. Чтоб им провалиться. Ведь и в самом деле нелегко отодвинуться друг от друга в столь тесном помещении, в этом маленьком салоне. Все-таки у тебя получилось, не так ли?

Эрик попытался сменить тему.

– Я слышал вчера по телевизору, что тот кватреолог с забавной бородой, профессор Уолд, вернулся с…

– Нет. Это не гость Вирджила.

– Тогда, может быть, Марм Хастингс?

– Этот придурок, помешанный на дао? Ты что, шутишь, Свитсент? Да? Думаешь, Вирджил стерпел бы никчемного обманщика, который… – Она изобразила неприличный жест, ткнув вверх большим пальцем, и обнажила в улыбке ослепительно белые зубы. – Может, это Ян Норс? – бросила она.