Когда наступит прошлый год - [55]

Он сел, все еще ощущая последствия действия отравы. Голова продолжала болеть, в груди покалывало.

– Значит, вы знаете, что наркотик включился в метаболизм ее печени и теперь является необходимым. Если ваша жена откажется от наркотика, то она умрет в течение… – Хэзелтайн замолчал. – Сколько Кэти уже приняла?

– Две или три капсулы.

– Без новой дозы она умрет, вероятно, в течение суток.

– А с наркотиком?

– Проживет около четырех месяцев. За это время, доктор, у нас, возможно, появится противоядие. Не думайте, будто мы не стараемся. Мы экспериментировали даже с пересадками, удаляли печень и заменяли ее.

– Значит, Кэти должна получить больше капсул, – сказал Эрик и подумал о себе. – Допустим, что она приняла наркотик только один раз. Тогда…

– Доктор! – прервал его Хэзелтайн. – Разве вы еще не поняли? Йот-йот-сто восемьдесят задумывался не как лекарство. Это оружие. Его целью должно было стать возникновение полной зависимости после одной дозы, обширные разрушения нервной системы и мозга. Он лишен вкуса и запаха. Невозможно определить, не добавили ли его, например, в еду или напиток. С самого начала нас беспокоила проблема случайного возникновения зависимости у жителей Земли. Мы ждали изобретения противоядия, чтобы лишь после этого использовать йот-йот-сто восемьдесят против врага. – Он посмотрел на Эрика. – Но зависимость у вашей жены возникла не случайно, доктор. Ее втянули преднамеренно. Мы знаем, откуда Кэти взяла наркотик.

Он посмотрел на мисс Бахис.

– Она не могла получить его в корпорации «Меха и красители», – сказала женщина. – Поскольку филиал «Хэзелтайн» не передавал его головной фирме даже в малейших количествах.

– Это все наши союзники, – сообщил Берт Хэзелтайн. – В мирном договоре содержится пункт, в соответствии с которым мы должны снабжать их образцами любого нового оружия, созданного на Земле. ООН заставила меня отправить транспорт с йот-йот-сто восемьдесят на Лилистар.

Щеки его обвисли, словно от давней обиды.

– Из соображений безопасности наркотик перевозили на Лилистар в пяти отдельных контейнерах на пяти разных кораблях, – снова заговорила мисс Бахис. – Четыре долетели до Лилистара. Пятый уничтожили риги с помощью автоматической мины. С тех пор наша разведка, работающая в империи, регулярно доносит о том, что лилистарские агенты привезли наркотик обратно на Землю, чтобы использовать его против наших людей.

Эрик кивнул.

– Ладно, я понял. Она достала его не в корпорации.

Но какое это имело значение?

– Выходит, что с ней контактировали шпионы Лилистара, поэтому она не может больше находиться в Шайенне, – продолжала мисс Бахис. – Мы уже договорились с охраной. Ее перевезут либо в Тихуану, либо в Сан-Диего. Другого выхода нет. Естественно, Кэти этого не подтвердила, но йот-йот-сто восемьдесят она получает за работу на лилистарцев. Наверняка именно из-за этого жена к вам и приехала.

– Но если вы лишите ее наркотика… – начал Эрик.

– У нас вовсе нет таких намерений, – возразил Хэзелтайн. – Даже напротив! Самый надежный метод сделать ее независимой от лилистарских шпионов состоит в том, чтобы снабжать ее из наших резервов. Именно так мы поступаем в подобных случаях. Ваша жена не первая, доктор. Мы уже с этим сталкивались и, можете мне поверить, знаем, что делать, естественно, в рамках наших ограниченных возможностей. Во-первых, Кэти требуется наркотик, чтобы жить. Уже хотя бы по этой причине ей необходимо его давать. Но есть еще одно, о чем вам следует знать. Тот транспорт, который полетел на Лилистар, но подорвался на мине… Нам уже известно, что риги сумели перехватить часть груза этого корабля. Они получили небольшую, но вполне достаточную дозу йот-йот-сто восемьдесят. – Он немного помолчал. – Противник тоже работает над противоядием.

Наступила тишина.

– Мы пока не нашли лекарства, – после некоторой паузы продолжил Хэзелтайн. – Лилистарцы, естественно, даже не пытаются его создать, несмотря на то что вашу жену они наверняка убеждали в другом. Союзники просто производят наркотик, который, несомненно, используют как против врага, так и против нас. Такова правда. Но вполне возможно, что у ригов уже есть противоядие. Было бы нечестно и аморально, если бы я вам об этом не сказал. Я не предлагаю вам перебегать на сторону врага, вообще ничего не подсказываю. Я просто честен с вами. Либо через четыре месяца мы что-то найдем, либо нет. Я не умею предвидеть будущее.

– Наркотик позволяет некоторым людям переноситься в будущее, – сказал Эрик.

Хэзелтайн и мисс Бахис переглянулись.

– Это правда, – кивнул Берт. – Как вы наверняка знаете, это государственная тайна. Полагаю, об этом вы узнали от жены. Она действительно перемещается в будущее под воздействием наркотика? Такое случается относительно редко. Обычно люди оказываются в прошлом.

– Мы об этом разговаривали, – уклончиво ответил доктор.

– Подобное вполне возможно, по крайней мере теоретически, – сказал Хэзелтайн. – Перенестись в будущее, раздобыть лекарство, может, даже не его образец, а саму формулу, запомнить ее, вернуться в настоящее и передать химикам нашего филиала. И все. Выглядит совсем просто, верно? Последствия действия наркотика дают способ обрести противоядие, найти новое, неизвестное вещество, которое заняло бы в метаболизме печени место йот-йот-сто восемьдесят. Но во-первых, такого лекарства может вообще не существовать. В таком случае путешествие в будущее ничего не даст. В конце концов, у нас еще нет никакого надежного средства даже против зависимости от производных опиума. Героин до сих пор нелегален и опасен, как и сто лет назад. Но мне приходит в голову еще одно, на сей раз более серьезное возражение. Я курировал все этапы испытаний йот-йот-сто восемь – десят и, честно говоря, считаю, что время, в которое попадает принявший наркотик, является фикцией. Не думаю, что это настоящее прошлое или будущее.