Когда наступит прошлый год - [49]

Открылась дверь, и появилась Мэри Рейнеке.

Эрик взял ее за руку, выпроводил в коридор и закрыл за собой дверь.

– Я что, не могу с ним увидеться? – возмутилась она.

– Одну минуту. – Он внимательно посмотрел на нее, пытаясь определить, до какой степени Мэри осознает происходящее. – Хочу вас кое о чем спросить. Возможно, вы знаете. Молинари когда-либо проходил курс психотерапии или психоанализа?

В медицинских картах об этом не было ни слова, но Эрик чувствовал, что нечто подобное все-таки имело место.

– Зачем ему это? – Мэри повертела в пальцах застежку юбки. – Он же не сумасшедший.

Несомненно, она была права.

Эрик кивнул.

– Но его физическое…

– Джино не везет. Потому он всегда болеет. Сами знаете, что от невезения его не вылечит ни один психиатр.

Мэри немного помолчала и неохотно добавила:

– Да, в прошлом году он несколько раз был у психоаналитика. Но это тайна, о которой никто не должен знать. Если гомеогазеты об этом пронюхают!..

– Как фамилия этого психоаналитика?

– Не скажу.

Ее темные глаза враждебно вспыхнули. Она смотрела на него, не мигая.

– Этого я не сообщу даже Тигардену, хотя он мне нравится.

– Мне довелось наблюдать вблизи болезнь Джино, и я думаю, что…

– Этого психоаналитика нет в живых, – прервала доктора Мэри. – Джино приказал его убить.

Эрик вытаращил глаза.

– Догадайтесь почему.

Она улыбнулась злорадной улыбкой подростка, полной бессмысленной радостной жестокости, которая в мгновение ока напомнила ему собственное детство и пытки, которым подвергали его тогда такие вот девчонки.

– За то, что сказал тот психиатр про болезнь Джино. Не знаю, что именно, но, думаю, он был на верном пути. Так же как и вы, по вашему мнению. Так в самом ли деле вам хочется быть столь умным?

– Вы мне напоминаете премьера Френекси, – сказал Эрик.

Мэри прошла мимо него к двери спальни.

– Я хочу туда войти. Всего хорошего.

– Вы знали, что Джино умер сегодня в зале совещаний?

– Да, ему пришлось так поступить, конечно же, ненадолго, чтобы не разрушить клетки мозга. Естественно, вы с Тигарденом его сразу же охладили. Про это я тоже знаю. Кстати, почему я напоминаю вам эту сволочь Френекси? – Она снова подошла к Эрику и внимательно взглянула на него. – Я совсем не такая, как он. Вы просто пытаетесь причинить мне боль, чтобы я вам что-то сказала.

– Что же такое я хочу от вас услышать? – спросил доктор.

– Что-нибудь о самоубийственных наклонностях Джино, – спокойно ответила она. – Все о них знают. Именно поэтому его родственники привезли меня сюда. Они хотят быть уверенными в том, что кто-то будет проводить с ним каждую ночь, обнимать в постели или глядеть, как он ходит по комнате, когда не в силах заснуть. Ночью он не может быть один. Ему нужен кто-то вроде меня, чтобы было с кем поговорить. Я могу его убедить, утешить, даже в четыре часа утра, понимаете? Это нелегко, но у меня получается. – Она улыбнулась. – А у вас, доктор, есть кто-нибудь, кто вас утешает? В четыре утра?

Эрик отрицательно покачал головой.

– Жаль. Вам было бы только лучше. К сожалению, вами я не могу заняться. Мне и одного слишком много. Впрочем, вы не в моем вкусе. Но все же желаю удачи. Может, найдете когда-нибудь кого-то такого, как я.

Она скрылась за дверью. Эрик остался один в коридоре, чувствуя себя бессильным и страшно одиноким.

«Интересно, что случилось с заметками психиатра? – машинально подумал он, пытаясь вновь сосредоточиться на работе. – Наверняка Джино приказал их уничтожить, чтобы они не попали в руки лилистарцев. Да, это правда! В четыре часа утра бывает хуже всего. Но на свете нет другого такого же человека, как ты, Мэри. Вот в чем дело».

– Доктор Свитсент?

Он поднял голову. Перед ним стоял охранник.

– Да.

– Доктор, снаружи ждет женщина, которая утверждает, что она ваша жена, и хочет, чтобы ее впустили в здание.

– Не может быть, – испуганно проговорил Эрик.

– Не могли бы вы пойти со мной и опознать ее?

– Скажите ей, чтобы уходила, – заявил Свитсент.

«Нет, – подумал он. – Так нельзя! Не стоит решать свои проблемы подобным образом, по-детски взмахнув волшебной палочкой».

– Это наверняка Кэти, – пробормотал врач. – Все-таки она приехала следом за мной. Господи, что за невезение. Вам доводилось бывать в подобной ситуации? – спросил он охранника. – Вы когда-нибудь чувствовали, что просто не можете жить с тем, с кем приходится?

– Нет, – безразлично ответил охранник, идя по коридору.

10

Кэти стояла в углу приемной Белого дома и читала гомеогазету «Нью-Йорк таймс». На ней было темное пальто, лицо покрывала обильная косметика, которая все равно не могла скрыть бледность. Глаза женщины казались огромными и полными боли.

Когда появился Эрик, Кэти подняла взгляд и сказала:

– Я как раз читаю про тебя. Похоже, ты оперировал Молинари и спас ему жизнь. Поздравляю.

Она улыбнулась, но как-то бледно и неуверенно.

– Отведи меня куда-нибудь выпить кофе. Мне многое нужно тебе сказать.

– Тебе не о чем со мной говорить, – ответил он, не в силах скрыть беспокойства в голосе.

– После того как ты уехал, я поняла одну важную вещь, – продолжала Кэти.

– Я тоже. А именно то, что мы правильно сделали, расставшись.

– Странно, поскольку я пришла к совершенно противоположному выводу.