«Когда нас в бой пошлёт товарищ Сталин…» - [49]

«Теперь можно и гостей встречать», — сказал Колпакчи. Дело в том, что к 15 часам к нему должны были прибыть заместитель командующего фронтом и член Военного совета. В такой сложной обстановке приезд начальников не мог не беспокоить командарма. Бой идет близко. Генерал Колпакчи докладывал обстановку и решения прибывшим генералам, когда зашумел репродуктор и послышался голос штурмана, передававшего результаты воздушной разведки. Нужно напрягать слух и внимание, чтобы разобрать слова доклада. Это и вывело из равновесия заместителя командующего фронтом.

— Что за передача, ничего не разберешь! — возмутился он.

Ему доложили, что офицер штаба все записал. Пикирующие бомбардировщики находятся в воздухе и ждут указаний.

— Плохо! Посадить сюда, — указал он на пашню, — командира, пусть доложит и получит задание.

Я объяснил, что здесь площадки нет и средств тоже, летчик произвести посадку не сможет.

— Как это он не сядет? За невыполнение приказа под суд!

Тут вмешался член Военного совета, послал меня на радиостанцию ставить задачу; за время моего отсутствия, очевидно, состоялся разговор, после которого в управление [95] полетами заместитель командующего фронтом больше не вмешивался. Этот факт еще раз показал, что требование не допускать неправильного использования авиации было не лишним…»

Вот вам яркое подтверждение словам из директивы наркома 1941 года.

«…е) Слабо знает свойства и возможности родов войск, особенно авиации, а поэтому не всегда правильно использует их в бою и операции…».

Да куда уж слабее. Приказ посадить Пе-2 с бомбовой нагрузкой на пашню должен был закончиться неминуемой гибелью самолёта и экипажа. И ведь скомандовал такое не командир дивизии, который в 1942 году с авиацией действия ни разу не согласовывал. Заместитель командующего фронтом — уж этот‑то просто обязан знать, как использовать авиацию, и что она может, а чего она не может. А вот поди ж ты, гонору много, а знаний нет.

Трагедия здесь в том, что генерал этот, как ставил задачи до этого эпизода, так будет ставить их и после него. И не только по авиации. А ведь картина эта говорит ещё и об общей культуре этого полководца. Вы думаете у него больше было знаний по артиллерии? По инженерным войскам? Или он великий знаток в применении танков? Даже Н. С. Хрущёв (а в данном случае именно он был этим членом военного совета), сам будучи человеком невеликих познаний, и тот понял всю беспробудную тупость такого командования. Но ведь не каждый раз рядом с подобным полководцем может оказаться какой‑нибудь член военного совета, имеющий власть поправить или остановить.

И ещё. Как думаете, этот генерал будет кого‑то учить сложному виду боя, который он практически не знает сам? Нет, он, может, и хотел бы. Особенно, если этого требует Сам. Но он этого боя просто не знает. Ни в теории, ни на практике. А как думаете, будет он изучать его самостоятельно? Хотя бы в самых общих чертах? Я уже не говорю, в объёмах, позволяющих обучать подчинённых?

Здесь приводились уже документы, отражающие уровень профессиональной состоятельности основной массы командного состава этой армии. Так что ничего нового внимательный читатель здесь не увидит. Советские генералы — это тот же самый командный состав. Только самый высший эшелон этого командного состава. Плоть от плоти, так сказать.

Однако я специально привёл директиву полностью, чтобы не только продемонстрировать слабую подготовку и профессиональные навыки основной массы советских генералов накануне войны. Обратите внимание на то, что маршал Тимошенко, как это следует из директивы, не собирался просто констатировать генеральское убожество. Что выросло, то уже выросло. Других нет. И строить новую армию надо вот с этими.

Поэтому основная мысль здесь одна. Надо учиться. И, хорошо зная, конечно, эту человеческую породу, понимал, что добровольно это сановное стадо учиться не будет. Поэтому назначил им конкретные сроки, определил конкретные темы, чтобы хоть что‑то они начали делать в этом направлении. Поэтому предупредил, что будет проверять.

Совершенно ясно, конечно, что за один год (а фактически за несколько месяцев) полководца из неуча не сделаешь. Однако ясно и то, что для того, чтобы хоть кто‑то из них приобрёл какие‑то необходимые знания и навыки, надо постоянно тормошить эту аморфную массу. Бить и пинать. Иначе никак.

***

Когда речь заходит о качестве генеральского корпуса РККА по состоянию на июнь 1941 года, неизбежно всплывает всегда одно и то же соображение. Суть его состоит в том, что качество это является прямым следствием сталинских репрессий, в результате которых в 1937–1938 годах был уничтожен практически весь высший командный состав Красной Армии, имевший богатый опыт и высочайший уровень знаний именно для проведения фронтовых и армейских операций. Пришедшие им на смену командиры были подняты из самых низов и соответствующего опыта и знаний не имели. Отсюда и качество их командования.

Давайте попробуем разобраться с этим утверждением.

Какой опыт имели полководцы, погибшие в годы репрессий? Как это ни покажется кому‑то странным, но имели они опыт точно такой же, как и пришедшие им на смену полководцы 1941 года. Иными словами, опыт Гражданской войны. Или, вспоминая ещё раз слова Сталина,»не настоящей войны»,»особой войны, не современной». Правда, имели они подобный опыт масштабного уровня фронта — армии — дивизии.