Когда нам семнадцать… - [7]
— Павла Семеныча?
— Его, — ответил я.
— А ты… охотник?
— Бывает, езжу на зорьки. — Вытащив из-за шкафа свою бердану, я протянул ее Лазареву: — Вот!
— Твоя? — Ловкие пальцы его прошлись от ствола до приклада, и затем он осторожно поставил бердану к стене.
Я снова протянул ружье Лазареву:
— Берите… Насовсем!
— Зачем? Нам это без надобности. Была у меня такая. Продал, как в город поехал. — Лазарев решительно отставил бердану. — На охоту потянет, тогда попрошу. Да ведь недосуг: с завода-то не вылазишь!
— Давно вы на заводе?
— Больше года. А все не могу обвыкнуть. Эх, и леса у нас в Забайкалье! — Лазарев достал кисет, отсыпал на кусочек газеты махорки, стал завертывать самокрутку. — Если бы не Павел Семеныч, катанул бы обратно в деревню. Не нравится мне здесь. Да вот твой брат не советует завод бросать… Куришь? — дохнул он дымком.
— Нет.
— Хорошо. А я давно курю, как отца лишился. — Лазарев затянулся, продолжая хрипловатым баском: — Кулачье отца убило. Сиротами нас трое осталось. Ваньку-то, поди, знаешь?
— Как же, в одном классе… А он и не скажет, что брат у него!
— Мы с ним братьями по отцу приходимся. Мать-то Ваньки мне не родная… — Помолчав, Лазарев добавил: — А Ванька башковитый, не гляди, что щуплый. Все за шахматами сидит. Прославился…
— Мы его в школе чемпионом прозвали, — подтвердил я.
— Да, далеко пойдет! — Лазарев вздохнул. — Образование получит. А я вот грузчиком. Да и кем я еще могу?
Мне стало как-то неловко, будто я виноват в том, что мы с Ваней учимся, а Лазарев не учится.
— А что вы делаете? — только и нашелся я спросить.
— Детали в цех подвозим, а когда и на железную дорогу ездим. В ту непогодь я как раз за чугуном ездил… Понимаешь, паря, — живее заговорил Лазарев, — вагранки у нас на заводе есть, печи такие… Да тебе чего рассказывать — твой отец литейщиком был. — Примяв пальцами окурок, он положил его в пепельницу. — Не хватает иной раз чугуна-то, вот и ездим.
В окно постучали. Один раз. Второй. Третий.
— Стук, паря, условный, — определил Лазарев. — Видать, товаришок?
— Игорь! — разглядел я в сгустившихся сумерках смеющееся лицо друга.
Игорь вошел как-то боком, держа под рукой знакомый мне лакированный ящичек.
— Фу, Лешка! Наконец-то к тебе прорвался! Как ни придем, все нельзя да нельзя. Твоя тетя Зина — что китайская стена.
«Ага, значит, не только Игорь справлялся! — обрадовался я. — Кто же еще?»
Искоса взглянув на Лазарева, Игорь поставил на окно приемник и отнял его заднюю стенку.
— Сам собрал? — подивился Василий.
— Ага! Вот катушка, лампы, конденсатор. — Игорь нетерпеливо пригладил ладонью черные вьющиеся волосы. — Собрал, а не работает!
— Может, батарея старая? — подошел я к приемнику.
— Ну, нет! — Игорь быстро отсоединил электрическую батарею и, как заправский радист, лизнул языком контакты. — Дергает!
— Дергает? — рассмеялся Лазарев. — Без языка останешься!
— Эй, радисты, пока языки целы, живо к столу! — позвал нас Павел.
Зина уже разливала по тарелкам уху.
— Достается, поди, — сочувственно заметил Лазарев, следя за быстрыми движениями хозяйки. — В цехе за разметочной плитой орудуй, дома — за кухонной.
— Вот и хорошо, — посмеивалась Зина. — Я нарочно две плиты захватила — больше власти!.. Павел, передай-ка гостю уху.
Невысокая, худенькая, с туго закрученной на голове косой, Зина, когда смеялась, удивительно молодела.
— Ну вот, — Павел придвинул к Лазареву тарелку, — ешь и рассказывай: чего это ты с завода бежать собрался?
Глаза у Павла отцовские — беспокойные. От уголков их, точно трещинки, расходятся ясно видимые морщины, в них въелось машинное масло. Темные волосы местами пробивает седина. Ему уже за тридцать…
— Начальству не по нраву пришелся, вот и все. — Лазарев долго дует на подымающийся из тарелки парок. — На днях Бойко опять стращал.
— А какое Бойко дело до тебя? — пожал плечами брат. — Он главный энергетик завода, а ты грузчик на складах.
«Бойко, — вспоминаю я. — Слышал эту фамилию. Ага, это же отчим Ольги Минской. В прошлом году Ольгина мать вышла за него замуж… Так что же Лазарев говорит про Бойко?»
— Если ты начальник, разбирайся! — Лазарев сердито хлебнул и отложил ложку. — Третьеводни нефть качали в цистерны на склады. Трубопроводчик — Семкой зовут — вентиля перепутал. Нефть на землю пошла. Разлейся ее поболе — пожара не миновать. Я на Семку, а за него само начальство — Бойко. Кричит, будто во всем я виноват: мол, работник склада, а проглядел. Давай меня тюрьмой пугать. Где правда? Нет, с завода надо бежать… — Лазарев даже приподнялся со стула.
— Бежать? — Павел погрозил Лазареву своей ложкой. — Бежать легче всего. Что ж, хороших людей на заводе нет?
— Поели бы сначала, — вмешалась Зина. — Вечно ты, Павел, о делах!
Но, взявшись за ложку, Лазарев снова с горечью заговорил о Бойко.
Игорь, сидевший рядом со мной, вдруг подтолкнул меня локтем.
— Возьми-ка! — шепнул он. — Я уж моргаю тебе, моргаю!
Он сунул мне в карман брюк вчетверо сложенный листок бумаги. Письмо? Да, письмо. Я тихонько развернул листок.
«Леша, я очень соскучилась по тебе…»
В комнате словно светлей стало. И что говорили за столом, я уже не слышал.
«Леша! — писала Тоня. — Я во многом виню себя… Зачем я пришла тогда на Ангару? Надо было просто разнять вас „маленьких“ после ссоры, и все. А теперь еще новый конфуз с Вовкой! Игорь расскажет… Нашему Максиму Петровичу достается. А Ковборин изругал наш класс. Вы, говорит, „имперфектус“ (то есть несовершенные существа!). Представляешь? Поправляйся скорее и приходи».
Наконец-то фламинго Фифи и её семья отправляются в путешествие! Но вот беда: по пути в голубую лагуну птичка потерялась и поранила крылышко. Что же ей теперь делать? К счастью, фламинго познакомилась с юной балериной Дарси. Оказывается, танцевать балет очень не просто, а тренировки делают балерин по-настоящему сильными. Может быть, усердные занятия балетом помогут Фифи укрепить крылышко и она вернётся к семье? Получится ли у фламинго отыскать родных? А главное, исполнит ли Фифи свою мечту стать настоящей балериной?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга о гибели комсомольского отряда особого назначения во время гражданской войны на Украине (село Триполье под Киевом). В основу книги было положено одноименное реальное событие гражданской войны. Для детей среднего и старшего возраста.
Пятьсот лет назад тверской купец Афанасий Никитин — первым русским путешественником — попал за три моря, в далекую Индию. Около четырех лет пробыл он там и о том, что видел и узнал, оставил записки. По ним и написана эта повесть.