Когда мы встретимся снова - [6]

— Я поднялся сюда сам, чтобы сказать тебе об этом, потому что речь идет о женщине, которая сегодня утром застрелила двоих в Хотвеллзе, — ответил он.

Бет мгновенно ощутила тот же прилив нервного возбуждения, который, должно быть, испытывал и Стивен и который заставил его бегом преодолеть три лестничных пролета, чтобы лично сообщить ей новости. Но она была не из тех людей, кто признается в подобных слабостях.

— Вот как! — прохладно отозвалась она, вставая и протягивая руку к своему портфелю.

Известие об убийстве пришло в контору в полдень, вызвав настоящий шок и пересуды. Никто не мог вспомнить случая, чтобы женщина застрелила кого-нибудь в Бристоле. Еще более невероятным казалось то, что стрельба произошла в оживленном медицинском центре.

— Полагаю, она сумасшедшая, — заявил Стивен. — Насколько мне известно, она отказывается назвать свое имя и вообще не сказала ни слова с момента ареста.

— Знаешь, даже сумасшедшие имеют право на защиту, — отрезала Бет решительным тоном, надеясь, что он отстанет и даст ей уйти.

— Тебе уже приходилось защищать убийцу? — спросил он, похоже, не замечая, что ей хочется, чтобы он убрался как можно скорее.

— Да, приходилось, Стивен, — ответила она, одарив его ледяным взглядом. — А теперь мне нужно идти. Увидимся завтра.

Внизу, в коридоре, Бет остановилась, чтобы надеть плащ и взять зонтик из стойки. Днем она всегда оставляла свою машину в подземном гараже под домом, поскольку и до полицейского управления, и до здания суда можно было дойти пешком за пятнадцать минут, а с парковкой всегда возникали проблемы. Но на улице шел сильный дождь, и Бет надеялась поймать такси. Надежда, впрочем, была слабой — такси в Бристоле были такой же редкостью, как зубы у курицы.

Обменявшись парой слов с дежурным сержантом в Брайдуэлле, Бет задержалась на мгновение перед комнатой для допросов, где уже находилась обвиняемая, чтобы сначала рассмотреть ее сквозь маленькое окошко в двери.

Когда она увидела женщину, которая безвольно откинулась на спинку стула, то на какое-то мгновение та показалась ей неуловимо знакомой, но это ощущение быстро прошло, как только Бет поняла, что оно вызвано выдающейся заурядностью обвиняемой. Она была невысокого роста, полноватая, с круглым, испещренным красными прожилками лицом и всклокоченными каштановыми волосами. На ней были трикотажные слаксы цвета морской волны и мешковатый свитер, поношенные и вытертые. Она ничем не отличалась от сотен других потрепанных жизнью женщин, которые толпились в очередях на автобус, делали покупки в супермаркетах или подрабатывали уборщицами в конторах. Бет решила, что она была ненамного старше ее самой и уж никак не походила на убийцу, способную хладнокровно застрелить двух человек.

Дверь была специально открыта для Бет, поэтому она вошла внутрь.

— Меня зовут Бет Пауэлл, я дежурный адвокат, — коротко представилась она. — Меня вызвали, чтобы я оказала вам юридическую помощь.

Женщина резко обернулась, и Бет на мгновение опешила, увидев выражение удивления и растерянности у нее на лице.

— Мы раньше нигде не встречались? — спросила Бет. Она пристально вглядывалась в лицо женщины, но, хотя в нем было что-то ужасно знакомое, она никак не могла вспомнить, когда и где могла ее видеть.

Женщина отрицательно покачала головой, и Бет объяснила себе ее удивление тем, что обвиняемая не ожидала предложения юридической помощи. Может, она еще не до конца поняла, что совершила.

Бет села за стол и принялась подробно объяснять, зачем она здесь оказалась. Дежурный офицер уже сообщил ей все, что было известно о стрельбе в медицинском центре. Обвиняемая с готовностью признала свою вину, но больше не добавила ни слова, отказавшись даже назвать свое имя и адрес. И хотя в ее упорном молчании не было ничего необычного — многие люди после ареста наотрез отказывались разговаривать, — все-таки было странно сначала сознаться в совершении преступления, а потом замкнуться.

Сейчас полиция пыталась установить, как ее зовут и где она живет, поскольку с собой у нее не было никаких документов. Но наибольшее любопытство вызывал револьвер, которым обвиняемая воспользовалась. По словам полицейских, это было очень старое оружие, тем не менее тщательно вычищенное и ухоженное.

— Ну, теперь давайте поговорим, — с легким нетерпением продолжала Бет, объяснив своей будущей подзащитной то, что и так было известно. — Мне нужно знать, как вас зовут. Я не смогу вам помочь, если ничего не буду знать о вас.

Женщина подняла глаза на Бет. Они были какого-то светлого зеленовато-голубого оттенка и абсолютно безжизненные.

— Мне не нужна помощь, — ответила она.

— Но вам ведь понадобится кто-нибудь, кто будет защищать вас, когда вы предстанете перед судом, — настаивала Бет, полагая, что женщина или еще не осознала всей тяжести содеянного, или попросту слишком глупа. — Вы убили двух человек. Вероятно, остаток своих дней вам придется провести в заключении.

Женщина снова подняла голову, и на этот раз в глазах ее сверкнула искра.

— Оно того стоило, — отозвалась она.

Ее голос потряс Бет. Он тоже показался ей знакомым. Она внимательно всматривалась в лицо обвиняемой, перебирая в памяти всех женщин, которых она допрашивала в прошлом или видела в конторе, когда те ждали своих адвокатов. Но, хотя она отчетливо помнила других таких же потрепанных жизнью женщин ее возраста, голос этой не ассоциировался у нее ни с кем.