Когда мир изменился - [8]

— Этиа. Этиа Аурикома, господин…?

— Фесс. Просто Фесс. Красивое и необычное у тебя имя, Этиа Аурикома из Эгеста. А из какого именно места в Эгесте, не подскажешь?

— Вы там бывали, господин Фесс? — оживилась Этиа, двумя руками вцепляясь ему в локоть. — Знаете наши места?..

— Приходилось. Ну так откуда ты, досточтимая Этиа?

— Саттар, господин Фесс. Владения дюка Саттарского. Не бывали у нас, нет?

— Приходилось. А не слыхала ли ты, Этиа Аурикома, о такой деревеньке Кривой Ручей во владениях достойнейшего дюка?

Некромант говорил небрежно, озираясь по сторонам, и яснее ясного было, что упоминает он деревеньку эту исключительно из вежливости, сам ежесекундно ожидая нападения — или, может, высматривая следы злоковарного и недостойного рыцаря Блейза.

— Кривой Ручей, господин Фесс? Как не слыхать, слыхала. Ведьма там орудовала, да страшная такая!.. В Саттаре болтали, что усмирил её юный брат Джайлз, маг большой святости, да и сам погиб, бедняга — зато теперь, говорят, вот-вот прославлен будет в преподобных.

— Ты и о маге Джайлзе слышала? — лоб некроманта блестел от пота.

— Конечно, господин. В Саттаре он нём всякий слышал. Отец Маврикий, настоятель из Кривого Ручья, сам-друг едва прискакал, вести принёс…

— А давно ли это было, досточтимая?

— Давно ли? — призадумалась красавица. — Да уж лет пять будет, сударь!..

— А слышала ли что об эльфах Нарна? Или о Вечном Лесе? — как бы невзначай поинтересовался некромант.

— Ой, господин хороший, что ж вы за ужасти-то такие говорите?! — округлила глаза Этиа. — То ж твари богомерзкие, от Господа истинного отступники! Не слышала ничего и слышать не хочу, и-и-и-и, вот, вот, уши зажимаю!

И она на самом деле зажала розовые нежные ушки ладонями.

— Хорошо, хорошо, дорогая. А где лежит этот твой… Эгест?

— Не знаю, господин маг, как есть не знаю! Украли меня злые люди, везли в мешке, зельем сонным поили! У вас спросить хотела — что это за место?

— Это, дорогая Этиа Аурикома, славное маркграфство Ас Таолус. К востоку от нас — Империя Вознесённого Духа Святого. К северу — другие маркграфства. К югу — просто графства, баронства и прочая мелочь, вплоть до Mare Nostrum, Межземельного моря.

По лицу Этии видно было, что она никогда в жизни не слыхала ни о каких маркграфствах, равно как и империях.

— Ой, далеко-о увезли меня, видать…

— Далеко, — с непроницаемым видом кивнул Фесс. — Но поведай мне, Этиа, что же приключилось с тобой? Когда ты пришла в себя?..

…Она пришла в себя на большом постоялом дворе. Вокруг было много людей, и много коней, и железа, и оружия, и выглядело это как военный лагерь, и очень многие носили эмблему чёрной розы в белом кругу на плащах или броне.

— Тар Андред, крепость ордена Чёрной Розы, — кивнул некромант. — А потом?

…А потом пришёл этот рыцарь Блейз, и она сперва обрадовалась, потому что он был добр с ней, и расспрашивал, как она здесь очутилась и как её похитили; и она всё рассказала, дура, дура, дура!.. Нельзя верить мужчинам, никому из них нельзя!.. Ах, простите, сударь маг, вам, конечно, можно. Вы же меня спасли…

Длинные ресницы затрепетали.

— И что же этот Блейз, недостойный рыцарского звания?

— Да ничего! — хлюпнула она носом. — Говорил, глядел… этак… по-особенному… я решила, что нравлюсь ему… а потом р-раз, и плащ на меня накинул, и давай ремнями вязать! Я завизжала, плакать стала… просить… даже… даже… предлагала ему… добром… ы-ы-ы-ы!..

— Спокойнее, спокойнее, Этиа, досточтимая. Что же было дальше?

— Дальше он меня привёз сюда… оставил на камне… и ушёл… и я поняла, что умру, что меня сожрут, сожрут мертвяки, у-у-у-у!..

— Никто уже тебя не сожрёт. Запахнись, ночь холодная.

При виде смирно застывших упряжных мертвяков Этиа, как и положено, взвизгнула, но быстро успокоилась и мигом взобралась на двуколку.

— Н-но-о!

Зашаркали ноги, неупокоенные влегли в постромки. Двуколка покатила, ловко огибая непросыхающие лужи.

Глава II

— Голодна, Этиа? — Фесс перегнулся, достал затянутую чистой холстиною корзинку, но девушка только покачала головой.

— Господин Фесс, а, господин Фесс? А как же мне домой вернуться? Одежду всю отобрали, да и денег у меня с собой не было… прямо ж из Саттара украли!..

— Давай до города доберёмся, там и решим. А ты запахнись, запахнись поплотнее. — Некромант смотрел только на дорогу. Этиа слегка нахмурила бровки — «господин Фесс» совершенно игнорировал её прелести. Недовольно фыркнула — но тихонечко — и повиновалась.

— Господин Фесс, а, господин Фесс? А кто это на меня напал?

— Не надо б тебе этого знать, досточтимая.

— Ну господи-ин Фесс… ну пожалуйста… — и она умоляюще сложила губки бантиком.

— Если настаиваешь — то сперва, скорее всего, летавец. Потом тварь посерьёзнее, драуг.

— Но вы ж их всех убили? Да, господин Фесс?

— Да. — Он вздохнул. Свежезатянувшиеся раны на ноге уже давали о себе знать. Побочное действие заживляющих чар — назавтра это всё будет болеть так, словно туда насыпали пригоршню тлеющих углей.

Мервяки шагали бодро, минуя заросшее лещиной поле менгиров — иначе называемое катакомбами Эшер Тафф, хотя сами катакомбы тянулись, само собой, под ним, в старых выработках: когда-то здесь добывали особо чистый песок для стекольных мануфактур и белый строительный камень. Заброшенная и расплывшаяся дорога вливалась затем в широкий тракт — однако на развилке наставлены были рогатки, а на колах насажено трое изрядно протухших мертвяков. Мертвяки до сих пор слабо трепыхались — насаживали их явно рыцари Чёрной Розы, они надолго умели сохранять в распяленных и нанизанных на заговорённые колья зомби некое подобие жизни.