Когда мертвые заговорят - [28]

– Нет, большое спасибо, – бесстрастно сказала я, подавив горечь, и обернулась к Дориану, за спиной которого темнел проход в гостиную. – Ты угадал, все именно так. Но я не могу додумать абсолютно все. Например, почему все-таки мама не сказала о своих подозрениях? Почему даже в письме утаила об истинной причине моего предполагаемого отъезда?

– Может, потому, что тогда пришлось бы рассказывать всю историю о Дэйзи Келли?

– Она боялась, верно, и я это понимаю, но она могла сохранить свою жизнь.

– Кая, – Дориан наклонился вперед, опуская руки на стол и касаясь моей ладони своей – теплой, знакомой, родной. – Не отвлекайся. Продолжай цепочку.

Он вновь принял прежнюю позу, и я, кивнув, закончила:

– Мама опасалась за мою жизнь не зря. В тот день, когда я оказалась в Эттон-Крик, – я бросила на Ноя взгляд, но он был слишком занят тем, что пытался выловить из банки с вареньем кусок сухаря, – Криттонский Потрошитель нашел маму и… ты знаешь. Я считаю, что он заранее выяснил о ней всю информацию. Помнишь тот пожар в больнице? – Дориан хмуро кивнул. – Когда данные начали восстанавливать, он нашел документы и узнал о маме. Он обо всем узнал, потому что работает здесь.

– Где – здесь?

– В больнице.

– Чай. – Ной поставил передо мной чашку с чаем, а перед Дорианом – кофе. Дориан вздрогнул из-за внезапного движения рядом, и я покосилась на Ноя, а он в ответ лишь скорчил рожу и присел на косой табурет, грохнув по столешнице банкой с вареньем. Пакет с зачерствевшими сухарями с шелестом лег тут же.

– А что? – спросил Ной, отвечая на наш с Дорианом незаданный вопрос. – Вот эти сухари… Когда я кусаю их, то чувствую, из какого теста и как они были приготовлены…

– Впечатляет, – перебила я. – Ты позволишь нам закончить? Про сухари мы можем побеседовать после.

– О, еще не пора? – саркастично осведомился Ной. Многозначительный блеск в его глазах мне совсем не понравился, но я повернулась к Дориану, уже принявшемуся за свой напиток.

– Итак, я считаю, что Криттонский Потрошитель нашел маму. И он нашел меня. Он знает, кто я и где я. И с кем.

– И почему ты все еще здесь? Почему он все еще не убил тебя? Почему, в конце концов, он все еще не связался с тобой? – Дориан задал именно те вопросы, которые я ждала. К сожалению, у меня не было вразумительных ответов – одни предположения.

– Я не могу проникнуть в мозг серийного убийцы даже несмотря на то, что он мой биологический отец. – Дориан поморщился при словосочетании «биологический отец», и от его реакции у меня закололо в груди. Один лишь Ной был поглощен очередным куском сухаря, провалившимся в банку. Он тихо чертыхнулся, дотянулся до ящика стола кончиками пальцев и, не отрывая зад от табурета, с кряхтением достал вилку, а затем принялся выковыривать из варенья куски засохших хлебцев. Во все стороны полетели липкие крошки.

– Думаю, Криттонский Потрошитель играет со мной. Он изучает меня, чтобы… не знаю. Сделать из меня подходящую замену?.. Мне казалось, что Потрошитель и Неизвестный сотрудничают, однако не думаю, что это так.

– Что, если Потрошитель и Неизвестный – один и тот же человек?

– Аспен разве не говорил тебе, что Неизвестный – женщина? Это Лаура Дюваль, и сейчас она заперта в тюрьме.

– Но послушай, – Дориан выглядел так, будто его осенило или он боялся, что особенно важная мысль сейчас бесследно ускользнет. Опять склонившись вперед, он тихо, но внушительно заговорил: – Что, если на самом деле это Лаура Дюваль тебя искала? Она встречалась с твоей матерью незадолго до пожара.

– Зачем ей это? В этом нет никакого смысла.

– Ни в чем нет смысла, – не уступал Дориан. – Я неправильно выразился, когда сказал, что Неизвестный и Криттонский Потрошитель – один и тот же человек. Что, если Криттонского Потрошителя вообще нет? Вдруг он ушел со сцены?

– Нет, Дориан…

Мое сердце вздрогнуло, а Дориан продолжал напирать с выводами:

– Но послушай, Кая, что, если это Лаура Дюваль разбирала архивы и нашла ту медкарту? Вдруг твоя история каким-то образом всколыхнула в ней все скрытые переживания?

– Для чего я ей нужна, Дориан? Зачем нужно было убивать детектива Гаррисона?

– Потому что он узнал о ней. Он вычислил ее, и она испугалась. Подумай, – попросил он, – Аспен ни разу не видел Криттонского Потрошителя, ни разу. Была лишь она – Неизвестная, Ангел Смерти, Лаура Дюваль.

Детектив Дин тоже хотел побеседовать с ней о моей маме.

Я вскочила на ноги и отошла от стола, прижав обе ладони к уставшим глазам. На несколько секунд на кухне повисла гнетущая, гадкая тишина, затем я со вздохом опустила руки и уставилась на Дориана. Он был удивлен, а Ной с отсутствующим выражением посасывал сухарь, напитанный вареньем.

– Что ты пытаешься сказать, Дориан? Ты считаешь, что, когда случился пожар, Лаура Дюваль нашла записи, сложила два и два и догадалась, что я – дочь Криттонского Потрошителя? У нее случился нервный срыв, и она решила меня «спасти»? Нет, здесь ничего не сходится.

– Ты на взводе.

– Конечно, я на взводе, ведь ты пытаешься сказать мне, что убийцы моей мамы не существует!

– Я такого не говорил.

– Хорошо. – С трепещущим в груди сердцем я сжала и разжала кулаки, расслабляя мышцы. – Я тебя выслушала. Теперь и ты выслушай меня. Не важно, как странно это будет звучать, просто дослушай до конца. – Они с Ноем кивнули. – Двадцать лет назад он похитил Дэйзи Келли, потому что испытывал к ней болезненные чувства и хотел завести семью. Дэйзи забеременела, каким-то образом сбежала и наткнулась на любознательную Маргарет Айрленд, которая отвезла ее в полицейский участок. Той ночью Дэйзи никто не поверил, потому что она была чокнутой, ведь ее на протяжении многих лет терроризировал Криттонский Потрошитель, посылая сердца жертв. Дэйзи не раз сбегала из дома, и в очередной раз, когда она исчезла, никто, кроме ее родителей, не стал бить тревогу. Потому что она была пропащая девчонка. Когда Дейзи вернулась беременная, никто не стал слушать ее лепет. Мама отвезла ее в больницу, но Дэйзи не захотела оставаться, потому что знала, что в той больнице работает Потрошитель, а раз так, то он доберется в два счета и до нее, и до младенца. Поэтому мама спрятала Дэйзи. Мама спрятала