Когда исчезли все люди - [40]
Прохладный ветер лохматил шерсть на спине Макса; глаза пса вновь устремились к мосту. Они втроём перебрались на другую сторону реки, оставив позади один мост, – но впереди есть другой, так что волки без труда одолеют водную преграду.
План по спасению Анклава предполагал, что они уведут волков, пустят их по своему следу. Пока они плыли на ящике, Макс расслабился и отвлёкся на разговоры, позволил себе думать о других вещах. Однако теперь он почти слышал за спиной завывания преследователей, а потому сказал:
– На самом деле, Крепыш, я не думаю, что мы избавились от опасности.
– Неужели?
Макс покачал головой:
– Волки не оставят нас в покое. Нам нужно оторваться от них как можно дальше.
– Значит, нам придётся ещё пробежаться? – возбуждённо виляя хвостиком, спросила Гизмо.
– Ещё пробежаться? – заскулил Крепыш. – У-у-у…
– Боюсь, что так, – сказал Макс. – Или так, или…
– Закончить, как Гюнтер, – заключила Гизмо.
Крепыш остановился, развернулся и посмотрел на своих приятелей. Наверное, он хотел заспорить, однако, увидев уныло опущенные уши и хвост Гизмо, лишь согласно кивнул.
Солнце село за деревья на противоположной стороне реки, небо окрасилось в лиловый вечерний цвет. Макс стоял на страже, а его друзья лакали речную воду. Путешествие пока шло куда труднее, чем он предполагал. И теперь у него прибавилось забот: нужно было не только отыскать Мадам и своих людей, но и оберегать Крепыша и Гизмо. Ведь, как бы то ни было, он взялся за них отвечать.
Глава 16
Дом на углу
Три собаки совершали пеший бросок в ночи – сначала через лес, затем по пустырям и грунтовым дорогам. Они часто останавливались передохнуть, потому что, хотя и выпили воды, сколько влезло, пустые животы бурчали: хотелось есть. Однако долго стоять Макс не позволял.
Уши он постоянно держал востро: не выслеживают ли их волки? И постоянно принюхивался: ему всё время мерещился в воздухе их неприятный мускусный запах.
Однако, насколько Макс мог судить, волки потеряли их след. Может, они вообще бросили погоню. Может, решили вернуться в магазин, к запасам шариков или, что хуже, к Анклаву.
Об этом пёс старался не думать.
Когда солнце начало всходить над горизонтом, трое друзей уже едва переставляли лапы. Они вышли на дорогу в два раза шире той, что вела через соседний с Анклавом городок. Она поднималась на высокий холм. У Макса слипались глаза, Крепыш спорил о чём-то сам с собой, но так тихо, что слов было не разобрать.
Только Гизмо как будто сохраняла бодрость и не теряла бдительности. На своих коротких лапках она бежала трусцой впереди двух друзей, высоко подняв голову и вертя мордочкой из стороны в сторону; уши терьерши стояли торчком, а маленький розовый язычок игриво высовывался из пасти.
– Обедать хорошо мясными, – бубнил Крепыш, будто сам не замечал, что разговаривает вслух. – Куриные – отличная закуска. Можно попробовать смешать их. Тогда получится новый вкус. Некоторые оставить сухими и хрустящими, а часть смочить водой, чтобы сделать помягче. Да, это было бы вкусно, очень вкусно.
– Ты это о чём? – спросила через плечо Гизмо.
– Наверняка о шариках, – фыркнул Макс. – Это же Крепыш, как ни верти.
– Но-но! – отозвался такс. – Глядите, ещё обижусь. Меня интересует не только еда, верзила. Я не простой пёс. У меня сложные эмоции.
– Угу. Ммм, – хмыкнул Макс. Он на ходу клевал носом и видел смутно даже при бившем в глаза утреннем свете.
– О! Эй, ребята! Идите-ка сюда, взгляните!
Услышав оживлённое повизгивание Гизмо, Макс немного встряхнулся. Проморгавшись, он разглядел терьершу: та подскакивала на вершине холма, где подъём наконец заканчивался. Гизмо бодро виляла обрубком хвоста.
Макс со стоном прибавил шагу, Крепыш изо всех сил старался не отставать. Оказавшись рядом с Гизмо, Макс понял, чему она радовалась.
На горизонте вырисовывался силуэт города.
Макс помнил, как проезжал через него, но ни разу не видел его таким: когда сидишь на заднем сиденье машины, вообще мало что видишь. Одно дело – быть среди домов, подпирающих крышами облака, и совсем другое – разглядывать издалека эти сверкающие зеркальные громады, которые взметнулись ввысь и скребли верхушками рассветное небо.
Оранжевый свет восходящего солнца бил в стеклянные стены гигантских зданий, отражался от них, и они искрились. Вокруг зеркальных небоскрёбов теснились дома поменьше, но вблизи наверняка тоже огромные. Здания опутывал лабиринт улиц, кое-где виднелись зелёные точки – вероятно, деревья. Или скверы?
Макс остановился позади Гизмо и разинувшего пасть Крепыша, который во все глаза таращился на город. С такого расстояния трудно было определить, есть ли на улицах движение. Идущие люди, едущие машины или хотя бы птицы – хоть бы какое-то отличие этого города от покинутых маленьких городков и ферм, которые попадались им на пути.
Было ещё очень рано: все предметы отбрасывали длинные тени, над землёй клубился туман. Поэтому сказать что-то точно было трудно. Максу чудилось какое-то движение, но это могло оказаться лишь игрой воображения. И даже если сейчас никакой жизни в городе нет, то не исключено, что он оживёт позже.
– Так вот, значит, он – город. Да, верзила? – проговорил Крепыш и уселся рядом с Максом. – Ты полагаешь, где-то поблизости находится океан, у которого мы видели людей в телевизоре?
