Когда исчезают следы - [117]
Добравшись до Каллио, Ян на секунду заходит в прибрежный парк Токоинранта. На пирсе жмутся друг к другу утка и селезень. Ян думает о Саане. В отношениях он обычно держался на расстоянии и следил за собой. И хотя он всегда много работал, Саана стала первой женщиной, от которой он не хочет убегать в полицейское управление. Наоборот. От Сааны всегда так сложно уходить. Ян не помнит, когда в последний раз чувствовал нечто подобное. Да и чувствовал ли вообще? Был ли у него кто-то, с кем все отступало на второй план? Эти недели они много времени проводили порознь. «Сейчас нужно потрудиться, чтобы сблизиться вновь», — обещает Ян самому себе.
«Кажется, я и впрямь чем-то похожа на нее», — думает Саана, глядя на любимую фотографию из детства, прикрепленную магнитом к холодильнику. На ней маленькая белобрысая девчонка сидит на коленях у мамы. Ее красное платьице усыпано крошечными белыми сердечками. На маме — брючный костюм и солнечные очки. А еще мама кажется абсолютно счастливой. Саана выходит в прихожую, затем — на лестничную клетку. Захлопнув за собой дверь, она сбегает вниз по ступенькам.
Самули остановился на Стуренкату у магазина продуктов Alepa.
— Ну что, вперед? — говорит он, жестом предлагая Саане сесть на пассажирское сиденье. Она полагала, что теперь им будет неловко общаться друг с другом. Душу терзает чувство вины. Она еще не решила, стоит ли рассказывать Яну о случившемся между ней и Самули. Может, лучше промолчать?
— Если честно, у руля должна сидеть ты. Все это время ты будто ехала вперед, втопив педаль, а я просто плелся рядом. Спасибо тебе, — говорит Самули, пока они, километр за километром, отъезжают все дальше от города.
— Ты извини за тот случай, — добавляет он, делая при этом такую мину, словно ожидает шлепка по лицу.
Саану восхищает то, как Самули предпочитает сразу разбираться с неудобными вопросами вместо того, чтобы все усложнять и ходить вокруг да около.
— Ну что, друзья? — спрашивает он, протягивая Саане руку.
— Друзья, — отвечает она и на вопрос, и на рукопожатие.
— Ты замечательный, знай это, — говорит Саана, смотря на мужчину.
Да, они со временем станут хорошими друзьями, но не более того. Самули — приятный, располагающий к себе человек, и с ним всегда уютно, но сердце Сааны уже занято. И хотя ее встречи с Яном пугающе нерегулярны, на него она смотрит совсем другими глазами. Рядом с Яном все искрится.
— Да и ты заранее извини, если окажется, что мой план не сработает, — говорит Саана.
— Это лучший план из всех, что у нас были, — отвечает Самули. — К тому же терять мне уже нечего.
— Так где конкретно эта ваша дача? — спрашивает Саана.
— На территории общины Кимиёнсаари, но я понятия не имею, как Йеремиас смог бы там оказаться. Родители туда уже ездили — сказали, что дом пустует. Да и местная полиция ходила проверять, никого не нашли.
Саана снимает кроссовки и подтягивает ноги к себе. Она думает. Цель Йеремиаса — исчезнуть, бесследно пропасть. И быть незаметным не такая уж и сложная задача, если сначала дать полиции убедиться, что в доме действительно никого нет. Кто после такого решит перепроверять?
— Нам ехать часа два, не меньше. Можешь откинуться на спинку и вздремнуть, — говорит Самули, мельком глядя на Саану. Но ей и так хорошо.
Они едут мимо домов, дач и пирсов. Проезжают желтую табличку «Частная территория», пока не оказываются в нужном месте. Взволнованные, они выходят из машины и смотрят на эффектный дом в стиле модерн, возведенный на утесе и похожий на прямоугольную коробку. Длинная лестница спускается с утеса к самому берегу.
— Машины во дворе нет, — констатирует Самули и ставит свой автомобиль на сигнализацию.
Они нерешительно приближаются к дому, который всем своим видом кричит о том, что в нем никто не живет. Саана уже раскаивается. А вдруг она все не так поняла? Вдруг Йеремиас и не думал о том, чтобы укрыться именно здесь? В таком случае она лишь в очередной раз дала Самули ложную надежду. Наверное, готовиться к худшему — и правда не такая уж плохая стратегия.
Самули вставляет ключ в замочную скважину и делает пару оборотов. Затаив дыхание, они входят в дом.
— Пока что я никого не вижу, — говорит он, спешно оглядываясь по сторонам.
— Йеремиас? — зовет он. — Это я, Самули. — В его голосе надежда переплетается с отчаянием. — Да нет его здесь, — произносит Самули после недолгого ожидания в гробовой тишине.
Саана задумчиво ходит из угла в угол, размахивая руками в воздухе. Язык не поворачивается назвать этот огромный и современный дом дачей.
— Чувствуешь? — вдруг говорит она. — Тут тепло. Возможно, совсем недавно тут кто-то побывал.
— Если Йеремиас до сих пор чего-то боится, он вполне может переходить с места на место. Куда еще он мог бы пойти? — спрашивает Саана и дает Самули время поразмышлять.
Самули садится и задумчиво смотрит во двор. Из окна видно, как сосны борются с порывами ветра. Внизу, у берега, беспокойно плещется море — то тут, то там по воде пробегаются пенные гребешки.
— Пару лет назад отец купил здесь лесной участок, — начинает Самули, и Саана чувствует сильное воодушевление. — К нему в довесок шла какая-то хибарка. Я к ней ни разу не ходил. Могу поспорить, что там все запущено — туда десятилетиями никто не заглядывает. Но почему-то снести хибарку ни у кого рука не поднялась.
Они — Речные девы. Они крадутся к потоку в предрассветный час, пока дымка поглаживает темные воды, а по коже пробегает озноб. Преподносят дары речному порогу и уходят вместе с ночью… Оплачивая разрешение на рыбалку в тихом скандинавском городке, ты и подумать не можешь, что выудишь из речного потока чей-то труп. Но вот — Суоменлинна, Королевские ворота, убийство. Жертва пока не опознана, свидетелей нет. На глазах современной общины оживает языческая легенда о Короле воды и Речных девах. Но все это — только начало. Когда Саана начинает расследовать дело девушки, утонувшей 30 лет назад, она еще не знает, что в морской крепости найдена новая жертва с выжженной меткой-короной.
Эта книга перевернет ваше представление о людях в форме с ног на голову, расскажет о том, какие гаишники на самом деле, предложит вам отпущение грехов и, мы надеемся, научит чему-то новому.Гаишников все ненавидят. Их работа ассоциируется со взятками, обманом и подставами. Если бы вы откладывали по рублю каждый раз, когда посылаете в их адрес проклятье – вслух, сквозь зубы или про себя, – могли бы уже давно скопить себе на новую тачку.Есть отличная русская пословица, которая гласит: «Неча на зеркало пенять, коли рожа крива».
Чем старше становилась Аделаида, тем жизнь ей казалась всё менее безоблачной и всё менее понятной. В самом Городе, где она жила, оказывается, нормы союзного законодательства практически не учитывались, Уголовный кодекс, так сказать, был не в почёте. Скорее всего, большая часть населения о его существовании вовсе не подозревала. Зато были свои законы, обычаи, правила, оставленные, видимо, ещё Тамерланом в качестве бартера за городские руины…
О прозе можно сказать и так: есть проза, в которой герои воображённые, а есть проза, в которой герои нынешние, реальные, в реальных обстоятельствах. Если проза хорошая, те и другие герои – живые. Настолько живые, что воображённые вступают в контакт с вообразившим их автором. Казалось бы, с реально живыми героями проще. Ан нет! Их самих, со всеми их поступками, бедами, радостями и чаяниями, насморками и родинками надо загонять в рамки жанра. Только таким образом проза, условно названная нами «почти документальной», может сравниться с прозой условно «воображённой».Зачем такая длинная преамбула? А затем, что даже небольшая повесть В.Граждана «Кровавая пасть Югры» – это как раз образец той почти документальной прозы, которая не уступает воображённой.Повесть – остросюжетная в первоначальном смысле этого определения, с волками, стужей, зеками и вертухаями, с атмосферой Заполярья, с прямой речью, великолепно применяемой автором.А в большинстве рассказы Валерия Граждана, в прошлом подводника, они о тех, реально живущих \служивших\ на атомных субмаринах, боевых кораблях, где героизм – быт, а юмор – та дополнительная составляющая быта, без которой – амба!Автор этой краткой рецензии убеждён, что издание прозы Валерия Граждана весьма и весьма желательно, ибо эта проза по сути попытка стереть модные экивоки с понятия «патриотизм», попытка помочь россиянам полнее осознать себя здоровой, героической и весёлой нацией.Виталий Масюков – член Союза писателей России.
Роман о ЛЮБВИ, но не любовный роман. Он о Любви к Отчизне, о Любви к Богу и, конечно же, о Любви к Женщине, без которой ни Родину, ни Бога Любить по-настоящему невозможно. Это также повествование о ВЕРЕ – об осуществлении ожидаемого и утверждении в реальности невидимого, непознаваемого. О вере в силу русского духа, в Русского человека. Жанр произведения можно было бы отнести к социальной фантастике. Хотя ничего фантастичного, нереального, не способного произойти в действительности, в нём нет. Скорее это фантазийная, даже несколько авантюрная реальность, не вопрошающая в недоумении – было или не было, но утверждающая положительно – а ведь могло бы быть.
Если вам кто-то скажет, что не в деньгах счастье, немедленно смотрите ему в глаза. взгляд у сказавшего обязательно станет задумчивый, туманный такой… Это он о деньгах задумается. и правильно сделает. как можно это утверждать, если денег у тебя никогда не было? не говоря уже о том, что счастье без денег – это вообще что-то такое… непонятное. Герой нашей повести, потеряв всех и всё, одинокий и нищий, нечаянно стал обладателем двух миллионов евро. и – понеслось, провались они пропадом, эти деньги. как всё было – читайте повесть.
Рут живет одна в домике у моря, ее взрослые сыновья давно разъехались. Но однажды у нее на пороге появляется решительная незнакомка, будто принесенная самой стихией. Фрида утверждает, что пришла позаботиться о Рут, дать ей то, чего она лишена. Рут впускает ее в дом. Каждую ночь Рут слышит, как вокруг дома бродит тигр. Она знает, что джунгли далеко, и все равно каждую ночь слышит тигра. Почему ей с такой остротой вспоминается детство на Фиджи? Может ли она доверять Фриде, занимающей все больше места в ее жизни? И может ли доверять себе? Впервые на русском.
Элизабет, Джойс, Рон и Ибрагим недолго наслаждаются покоем в идиллической обстановке Куперсчейза. Не успевают утихнуть страсти после раскрытого ими убийства, как Элизабет получает письмо из прошлого. Ее приглашает в гости человек, который умер давным-давно — у нее на глазах. Элизабет не может отказаться от приглашения — и вот уже Клуб убийств по четвергам оказывается втянут в новое дело, в котором замешаны колумбийские наркоторговцы, британская контрразведка и похищенные алмазы стоимостью в двадцать миллионов фунтов.
Джеки не любит сюрпризов. Ее жизнь распланирована на годы вперед, но все планы рушатся, когда она теряет семью в автокатастрофе. Теперь Джеки предстоит сменить роскошную квартиру в Нью-Йорке на ранчо в Колорадо, где живут ее новые опекуны. И вот сюрприз — у них двенадцать детей! Как выжить в этом хаосе? А может быть, в нем что-то есть? Может быть, под этой крышей Джеки обретет семью, любовь и лучших друзей?
Комиссар полиции Петер Винстон приезжает в живописный уголок Швеции, чтобы отдохнуть у моря. Отпуск недолго остается безоблачным — в роскошной недостроенной вилле на берегу находят тело известного риелтора Джесси Андерсон. Дело только поначалу кажется простым — вскоре обнаруживается, что Джесси сумела досадить почти всем в этом райском краю и убийца может скрываться за каждой садовой изгородью.
Среди мирных английских пейзажей живут четверо друзей. У них необычное хобби: раз в неделю они собираются, чтобы обсудить нераскрытые преступления. Элизабет, Джойс, Ибрагим и Рон называют себя «Клуб убийств по четвергам». Все они уже разменяли восьмой десяток и живут в доме престарелых, но сохранили остроту ума и кое-какие другие таланты. Когда местного строителя находят мертвым, а рядом с телом обнаруживается таинственная фотография, «Клуб убийств по четвергам» внезапно получает настоящее дело. Вскоре выясняется, что первый труп — это только начало и что у наших героев есть свои тайны.