Когда говорят мертвецы. 12 удивительных историй судмедэксперта - [2]

Так вот, мне было чуть больше двадцати, за плечами у меня — два законченных профессиональных образования. Но я до сих пор не знал, чем хочу зарабатывать на жизнь. «Иди в медицину», — посоветовала мне тогда моя девушка. Медицина? Мой аттестат об окончании средней школы не был выдающимся, и, если разобраться, я, признаюсь, был немного ленив. Однако у меня накопилось достаточно «семестров ожидания»[3], чтобы сразу же получить место в вузе. Почему бы не попробовать? В 23 года я поступил в Гамбургский университет. План был такой: я стану анестезиологом и буду работать на «Скорой». То есть в будущем я хотел работать врачом «Скорой помощи». Моя учеба была подчинена именно этой цели, я даже написал диссертацию по анестезии. Поначалу я даже не думал о судебной медицине, мне казалось, что это какая-то «побочная» специальность. Как врачу может нравиться иметь дело только с мертвыми? В профессию судебного медика я погрузился постепенно, на стажировке. Я заметил: у меня получается — и мне это нравится! Работа, которой я занимаюсь, приносит пользу, она актуальна и важна, причем не только для прокуратуры. Подробнее об этом я расскажу позже.

Еще во время учебы в университете я начал писать короткие научные отчеты о некоторых смертельных случаях. Иногда я посещал конгрессы по судебной медицине и выступал там со своими докладами, содержащими материалы моих исследований.

После окончания учебы, вопреки своим планам, я не смог устроиться на работу анестезиологом. И тут внезапно поступило предложение от профессора Михаэля Цокоса, моего друга и наставника на протяжении многих лет, поехать с ним в Берлин поработать судмедэкспертом в Шарите. Наверное, такой шанс выпадает только раз в жизни! Ведь Шарите — старейшая больница Берлина и одна из крупнейших университетских клиник Европы. Так в июле 2007 года я приехал в столицу и, наконец, определился с направлением деятельности. Это оказалась судебная медицина.

Ни о своем приезде, ни о своем выборе я ни разу не пожалел.

За одним лишь исключением, все представленные в книге истории относятся ко времени моего пребывания в Берлине, все они абсолютно правдивы, хотя порой мне приходилось опираться только на свои (безусловно, субъективные) воспоминания. Анатомические подробности иногда описываются несколько упрощенно, да простят меня медицинские работники из числа моих читателей. Имена действующих лиц, их профессии и названия мест, где разворачивались события, были мною изменены, дабы не нарушить права жертв и преступников. Сцены или диалоги приводятся не дословно — но всегда на основе достоверных источников и моего собственного опыта работы на месте преступления или в суде.

1. Рассвет

Многие с ужасом представляют себе работу судебного врача. Каждый день мы имеем дело с мертвыми — взрослыми, детьми, молодыми, стариками, с изуродованными, расчлененными или сильно сгнившими трупами. Тем не менее я не считаю, что вскрытие — это стресс. Почему? Можно подумать, что я просто черствый человек, но нет, совсем наоборот. Причина кроется совершенно в другом.

У этих людей, тела которых оказались у меня на столе, уже все позади. Они свободны от страданий и боли.

У нас же, живых, смерть еще впереди. И она может быть очень мучительной. И вот для тех, кто наблюдает за ней, прямо или косвенно, это как раз и есть чрезвычайный стресс.

Однажды, будучи еще совсем неопытным студентом-медиком, я попал в такую ситуацию. Была середина лета, по выходным я в основном подрабатывал на «Скорой помощи», чтобы заработать денег на учебу. В одном из районов в окрестностях Гамбурга мы работали сменами по 24 часа. Смена начиналась в субботу утром и длилась до утра воскресенья. То есть ты дежуришь целый день и всю ночь. Сегодня я критически отношусь к такому графику работы по многим причинам. Когда человек не спит 24 часа, его концентрация значительно падает, и он чувствует как будто легкое алкогольное опьянение. Несмотря на это, на вызове ты должен в любой момент быть готов спасать человеческие жизни и, возможно, молниеносно принимать серьезные решения. Иногда это легко, иногда сложно, а иногда невозможно.

Стоит отметить, что условия, в которых работает «Скорая помощь» за городом, сильно отличаются от городских условий труда. В мегаполисе, как я успел заметить, служба спасения — это чаще всего что-то вроде социальной службы. Вызовы делают люди, которые в нас на самом деле особо не нуждаются. При этом, если мы не приезжаем в течение двух минут, на нас сыпятся оскорбления. Нередки также случаи нападений на сотрудников службы спасения. Именно поэтому уже тогда я купил перцовый баллончик, чтобы в случае необходимости защитить себя. К счастью, я довольно крупного телосложения, и до сих пор мне неплохо удавалось постоять за себя — в основном, вербально, конечно. К сожалению, насилие в отношении работников «Скорой» — проблема не новая. В мегаполисе причиной вызова служит, как правило, чрезмерное употребление алкоголя, ссора, драка. Зачастую необходимости в «Скорой помощи» нет. Достаточно вызвать пострадавшему такси до ближайшего отделения неотложной помощи. Или же пострадавшему нужно просто пойти домой, лечь в постель и хорошенько проспаться.