Когда горела броня. Наша совесть чиста! - [4]

— Дело доброе, — кивнул комбат. — «Хейнкель» так, конечно, не собьешь, но «мессеров» или «лаптежников» попугать можно попробовать. Сбить не собьем, но все веселее как-то. Сколько у нас танков с зенитными пулеметами?

— Два Т-26 в моей роте, — пробасил Иванов.

— Проследите, чтобы у каждого кто-то дежурил. В остальных ротах снять по три курсовых или спаренных пулемета и посадить людей в башни. Танкисты должны чувствовать, что они тут не просто мишени, а могут огрызнуться. Хотя бы формально. Все, выполнять!

Командиры рот бросились к своим платформам.

— Турсунходжиев, Нечитайло, ко мне! — крикнул на ходу Петров.

Батальон был недоукомплектован, поэтому в его роте было всего два взвода. Первым, из трех Т-26, командовал узбек Турсунходжиев. Невысокий, жилистый, он отлично, даже с удобством помещался в своем маленьком танке, устаревшем еще к финской войне. Могучий, широкоплечий Нечитайло командовал двумя «тридцатьчетверками». Петров не успел к ним присмотреться, но знал, что оба всего два месяца, как окончили Казанское танковое училище.

— Магомед, бери своих, и начинайте таскать шпалы вон оттуда! Съезд делаем у одиннадцатой платформы. Петро, пошли своего радиста с пулеметом на башню и тоже присоединяйся. По два человека на шпалу, и смотрите, чтобы никто не надорвался. Без лихости. Там же скобы и костыли свалены, их тоже берите.

— Сколько шпал нужно, товарищ старший лейтенант? — спросил рассудительный Турсунходжиев.

— Штук сто, не меньше.

— Ну, это недолго, — улыбнулся узбек. — Но могли бы сразу всем сказать, товарищ старший лейтенант, а то ваши уже таскают, а мы команды ждем.

— Как таскают? — опешил Петров.

— Да воны уже штуки три притащили, — добавил Нечитайло.

«Безуглый, больше некому, — подумал комроты. — Инициативный, зараза».

— Ладно, выполняйте приказ.

— Есть!

Командиры бегом бросились выполнять, а Петров не спеша пошел к своему танку. У платформы с «тридцатьчетверкой» лежали аккуратно сложенные три шпалы и штук десять железных скоб. В танке кто-то шумно закопошился, и через открытый люк водителя на платформу вывалился увесистый моток проволоки, вслед за ним показалось серьезное лицо Осокина. Увидев командира, механик ловко выскочил из машины и, подняв проволоку, зачем-то предъявил ее Петрову:

— Вот, товарищ старший лейтенант, готовимся к разгрузке. Я так думаю, часть шпал можно проволокой смотать, а не прибивать — быстрее будет.

— Откуда проволока? — резко спросил командир. — Спер где-нибудь?

— Почему спер? — обиделся механик. — В Ореховке, помните, мы стояли? Там подобрал, он рядом с путями лежал. Я подумал — пригодится. Здесь метров двадцать будет.

— Осокин, ты же ее украл, получается! — повторил старший лейтенант.

— Ничего я не крал, — возмутился Осокин. — Она вся ржавая была, вон, смотрите, я ее солярой смазал, так до сих пор еще кое-где осталась. Там она никому не нужная валялась, а у нас в дело пойдет.

— Ладно. Где Безуглый?

— Да вон он, вместе с Симаковым шпалу тащит, — указал механик куда-то за спину командира.

Старший лейтенант обернулся. К платформе, пыхтя, двигались заряжающий с радистом. Подойдя к платформе, они аккуратно опустили брус рядом с другими тремя и только тут заметили командира. Мимо них к штабелям пробежали танкисты Нечитайло.

— Осокин, смени радиста, — скомандовал Петров. — Можете пока перетаскать все это барахло к платформе лейтенанта Турсунходжиева. Сержант Безуглый, давай-ка наверх.

Безуглый пожал плечами и вслед за командиром поднялся к танку, механик и наводчик подняли шпалу и потащили ее к одиннадцатой платформе.

— Тебе кто приказал шпалы таскать? — сквозь зубы спросил комроты.

— Никто, — с некоторым удивлением ответил радист.

— Так какого черта вы это делаете?

— Так все равно же понадобятся, — напрягся Безуглый. — Зачем зря время терять? Мы как брезент сняли, так и начали носить.

— Это ты ребятам приказал?

— Я ничего не приказывал, — угрюмо сказал Александр. — Просто предложил начать, пока вы там совещаетесь.

— А кто тебе сказал, откуда шпалы брать?

— Ближе больше ничего не было. Товарищ командир, разрешите объяснить, — заторопился танкист. — Ну, ясно же, что больше материал взять было неоткуда. Там же, кстати, и рельсы есть, только их втроем не поднять…

— Отставить, сержант.

Петров оказался в затруднительном положении. С одной стороны, радист проявил разумную инициативу, более того, на его месте он сам поступил бы так же. С другой — все это было очевидным самоуправством. А главное…

— Ты покинул танк. Когда я пришел, вас с Симаковым не было. Я приказал вам готовить машину к разгрузке?

— Так точно.

— Других приказов не было. Ты бросил свой пост.

— Я не к бабам ходил, — зло сощурился Александр.

— Если бы к бабам — я бы с тобой не так говорил. В общем, для начала — три наряда. А сейчас снимай свой ДТ и дуй на башню. Приказ комбата — будешь от нас фашистских стервятников отгонять.

— Есть!

Сержант козырнул и полез в танк через люк механика.

— Саша, — окликнул его командир.

— Слушаю, товарищ старший лейтенант, — мрачно отозвался из танка радист.

— Инициатива — это хорошо. Но головой думать тоже нужно. Дисциплину никто не отменял. Понял?