Затем она приступила к пытке с брюками, раз — пуговица, два — молния. Их глаза встретились, обменялись сообщениями. Вздохи участились, руки заработали быстрее, они избавились от остатков одежды и бросились в кровать.
Она оказалась сверху, как ему виделось в мечтах. Вытянутая, сильная, совершенная — длинные ноги, упругие груди. Впрочем, его завораживала не взаимная тяга их тел, не дразнящая нагота, а взгляд. Доверие во взгляде женщины, которым она одаривает мужчину, впуская в свое тело. На секунду он испугался, что может переиграть, по она наклонилась и поцеловала его, рассеяв все сомнения. Алекс погрузил руки в золотистые волосы и прижался к ласковому рту. Страсть заглатывала целиком, не оставляя шанса на здравомыслие. От желания обладать любимой самым прекрасным и самым древним способом без средств защиты мутился рассудок. Он перекатил ее на спину.
— Я хочу забыть обо всем, — прохрипел он. — Забыть о контрацепции.
Его слова словно повисли в воздухе на несколько минут, смысл сказанного медленно доходил до Зары. Ее глаза расширились, в них мелькнуло смятение. Ему не следовало признаваться в своих примитивных инстинктах. Он потянулся к столику у кровати. Пообещав только ужин, он приготовился основательно.
— Я не могу поверить, что забыла. — В голосе звенел испуг, Алекс обернулся, и его сердце сжалось — женское лицо исказилось от страха.
— Эй, все в порядке.
— Нет! Моя мама учила меня бдительности. Я всегда пользуюсь средствами защиты. Всегда.
Алекс вернулся к девушке, прижался губами к морщинке между бровей.
— Я не забыл, извини, что испугал тебя. Я всегда сумею защитить тебя, милая.
Что-то блеснуло в золотистых глазах. Сомнение? Скептицизм? Он поморщился.
— Не доверяешь. Если…
— Дело не в тебе, — быстро вставила она. Взгляд оставался серьезным. — Или в тебе. Ведь ты заставил меня забыть о здравом смысле. — Зара дотронулась до его рта. — Забыть… все.
Наслаждаясь ее лаской, Алекс закрыл глаза на секунду, две, затем захватил пальцы ртом.
— Ты опасный, — выдохнула она.
— Ты, должно быть, спутала меня с кем-то другим. Я надежный, стабильный, верный.
— Ты говоришь о себе?
— Да.
Ее пальцы гладили и дразнили.
— Я дам тебе безопасность, но всегда буду будоражить.
— Верю, ты надежный, тебе можно доверять. — Зара погладила уже отросшую щетину на подбородке. — Ты сильный, немного жесткий, опасный и прекрасный.
Последнее слово она произнесла уже шепотом.
— Это ты прекрасная.
— О нет, моя сестра, не я…
— У тебя есть сестра?
— Наполовину. — В ее глазах снова появилась тревога. — Можем мы не говорить о семье? Можем мы вообще не разговаривать? — Она мягко сжала пальцы, и в тот момент Алекс понятия не имел, о чем можно говорить, лишь молить о милосердии. Позже он задаст свои вопросы и вырвет ответы из этого сладкого рта. Он узнает то, что делало ее сильной, волнующей и искушающей.
А сейчас есть он и она со своими безумно красивыми ногами, доводящими его до исступления. Но ему нужно быть сильным, надежным, стабильным — тем мужчиной, которого он сам создал.
— Восхитительные, — прошептал он.
Медленно он отклонился назад, и девушка скрестила свои длинные ноги у него за спиной и гладила его по лицу. Он ощущал ее вкус у себя на языке. Алекс покрывал поцелуями ее горло, прятал лицо по впадинке, прикусывал мочку уха. Ее руки перебирали его волосы, опускались на широкие плечи, бежали вдоль мускулов спины, обвивали руки. И все это сопровождалось вздохами, причитаниями и криками удовольствия.
— Отпусти себя, — бормотала она слегка осипшим голосом. — Сейчас, Алекс, пожалуйста.
Он больше не мог сопротивляться, задвигался быстрее, сильными толчками. Неистово. И мир стерся, потерял краски, осталось лишь удовлетворение, медом разлившееся по телу, — вечное познание женщины.
Он знал, что ему нужно подняться и избавиться от презерватива. Даже сейчас, на грани помешательства от счастья, он знал, что должен защитить ее. Алекс на секунду прижался носом к высокой шее и вдохнул чистый, естественный запах.
— Миндаль.
Он понял лишь одно — все разбитые до того отношения, все разорванные связи происходили оттого, что он не встретил ту, свою, единственную.
Утром, стоя напротив зеркала в ванной, Зара вспомнила это слово.
Миндаль.
Она недоверчиво покачала головой. О чем это он? Вот привязалось слово! Мозг выбрал его из тысячи других, чтобы оно стало кодом к воспоминанию об этой ночи. Девушка подняла руки, дотронулась до шеи, до груди. Вздрогнула.
Прагматик внутри нее знал, что надо делать — одеться и, прежде чем он проснется, сбежать. Голос сердца предупреждал, что это сделать нелегко.
Алекс Карлайл занимался любовью так же, как делал все в своей жизни, — медленно и основательно, и он не остановится, пока не привяжет ее к себе телом и душой. Он оказался очень опасным мужчиной, заставившим ее поверить в свою красоту.
Качая головой, девушка обернулась к зеркалу.
Ради бога, Зара, твой нос все еще велик, плечи слишком широки, лицо слишком длинное. Родинка на шее — вес еще родинка, а не прекрасная мушка, согласно его словам. А умелый рот и умелый язык да дюжина удивительных мгновений этих фактов не меняют!
