Когда дождь и ветер стучат в окно - [16]

«Вы нашли себе здесь покой. А где-то, вдали от острова, за морем, за горизонтом, осталась ваша страна. Там нет ни покоя, ни тишины… Орудия мечут громы, вскидывая в воздух горы земли. Люди цепляются за эту землю и умирают. Пылают крестьянские дворы, пламя пожирает города.

Но что вам, спящим, до этого? Головы ваши мирно покоятся на подушках, набитых пухом шведских гусей. Что вам до этого?»

2

На другое утро они проснулись поздно. Тяжесть, налившая мышцы, еще не исчезла, но настроение было хорошее. Казалось, сбылась чудесная и необыкновенная мечта. Можно было окунуться в новую жизнь и взять от нее все.

Но пока эта жизнь еще не открылась им.

Приезжие вышли в сад «Висбюхелма». Он тянулся до самого моря, кончаясь крутым скалистым обрывом. Буйно цвели хорошо ухоженные яблони.

— А мы вторую весну встречаем, — задумчиво сказал Альфред.

— Только без поэзии, пожалуйста, — перебил его Вилис. — Я всегда считал, что литература врет, и вчера лишний раз убедился в этом.

— На чем же ты убедился?

— В книгах пишут, что северяне неразговорчивы, а как заливал вчера полицейский? И про медведей! Ха-ха-ха! — От смеха у Вилиса на глазах выступили слезы. Рассмеялись и остальные.

Вдали шел пароход, волоча за собой темную ленту дыма. Все перестали смеяться. Море еще раз напомнило о родине.

— Ты думаешь, что нас там уже ищут? — опять заговорил Альфред.

— Никакой дьявол нас не ищет. Там теперь еще большая суматоха, чем когда мы уезжали, — сказал Лейнасар.

Они слонялись по саду, пока шведка не позвала их завтракать. На столе опять было все то же, что на ужин, но, кроме того, еще нарезанное тонкими ломтями холодное мясо.

Шведка, видимо заметив, что Вилис с любопытством разглядывает стол, уходя, сказала:

— Вообще надо ходить в ресторан. Это я только потому, что господин полицейский просил…

— Можно было бы удовлетвориться и этим, будь на столе графинчик, — сказал Вилис, жуя мясо.

— Не забывай, что в Швеции сухой закон, — напомнил ему Лейнасар.

— Бог ты мой, куда мы заехали?! — Вилис чуть не подавился.

После завтрака все опять вышли в сад, ждать полицейского. Но он не приходил. Стало скучно. Вилис не унимался:

— Знаете что? Махнем ненадолго в город. Грешно быть в Висбю и не видеть Висбю.

— Но мы интернированы, — заметил Альфред.

Они стали спорить — идти или не идти. За то, чтобы идти, были только Лейнасар и Вилис.

— Прежде всего проверим, не закрыты ли ворота, — предложил Лейнасар.

Ворота оказались открытыми, и Лейнасар с Вилисом вышли на улицу. Слишком отдаляться от пансиона они боялись. Побродили по ближним улицам.

Старый город викингов был построен на скалах. Современность здесь смешалась со стариной. Все новое казалось удручающе однообразным, а все старинное — тяжелым и мрачным. Движение на улицах было не очень оживленным. На приезжих шведы не обращали никакого внимания. Своей одеждой рижане ничем от них не отличались. Многие женщины носили брюки разных цветов. От этого поток прохожих казался более пестрым, чем в Риге.

К вечеру явился полицейский и попросил сразу же следовать за ним. В страшной спешке они добрались до пристани: часы уже показывали одиннадцатый час, когда их посадили на небольшой пароходик, который тоже назывался «Висбю».

— Тут, наверно, каждая собака Висбю называется, — проворчал Вилис.

От Готланда до шведской метрополии пароходик шел всю ночь. На другом берегу они, сонные, продрогшие от утреннего холода, сели в поезд. Полицейский, тоже сонный, сказал им, что они едут в Стокгольм.

— Все идет к лучшему, — обрадовались студенты.

В окрестностях Стокгольма их удивила странная панорама. Прежде всего — море. Его одного достаточно, чтобы влаги здесь было в избытке. Но Стокгольм окружают и пересекают еще бесчисленные озера. Самое величественное из них — Меларен. С этим озером рижане сталкивались потом всюду. Куда бы они ни ступили, всюду приходили к воде, и всегда это было озеро Меларен. Островки, мысы, бухты и все — Меларен. Вокруг него деревья. На некоторых островках старинные замки и монастыри. Рядом с этими древними зданиями современные постройки выглядели как игрушечные. Новое строили люди, старое — великаны.

На стокгольмском вокзале, когда рассеялась толпа пассажиров, полицейский увидел двоих, которые, оглядываясь вокруг, очевидно, кого-то ждали. Полицейский направился прямо к ним. Один небольшого роста, сухощавый, с прилипшей к лицу кривой улыбкой, вертлявый, в шляпе и плаще. Другой был высокий, с серым, невыразительным лицом.

Главным из них, видимо, был маленький, ибо полицейский сразу же обратился к нему.

Кривая улыбка стала еще более кривой. Сказав несколько слов, полицейский показал на свою группу. Затем снова козырнул и торопливо ушел.

Приезжие поняли, что их передали в распоряжение человека с кривой улыбкой.

Он сразу же приступил к исполнению своих обязанностей:

— Здравствуйте, здравствуйте! Добро пожаловать в Стокгольм!

Услышав чистую латышскую речь, рижане приободрились.

— Я секретарь шведско-латышского комитета помощи Леон Силинь. А это художник Драудзинь. А! Вы удивляетесь, что вы не первые латышские ласточки в Швеции! Напрасно, напрасно. Швеция скоро будет второй Латвией! Ну, как доехали? Слышал уже, слышал. Современная техника, культурная страна.