Когда цветут реки - [56]

— Кто?

— Ван Ян. Он на той джонке.

— Ты видел?

— Нет, я не видел, но я знаю. Я свалил европейца с револьвером.

— Ты напал на него?

— Нет. Я выстрелил в него потом, с берега, когда джонка уже уходила. Мое ружье бьет дальше, чем кремневые «чжингало». Он ранен или убит.

— Может быть, ты и убил его, но было бы лучше, если б ты мог вернуть Ван Яна! — горько сказал Дэн. — Вот еще один земляк пропал…

2. Карьера Фредерика Уорда

После поражения под Цинпу Уорд захандрил. Вдобавок рана в плече давала себя чувствовать.

— Твои желтые родичи проиграли дело! — кричал он, с ненавистью глядя на Ю. — Черт занес меня в Китай! Мне следовало бы стать императором Франции! Китайцы не умеют воевать.

— Пожалуй, вам бы следовало вернуться в Америку, Фредди, — серьезно заметил Генри Бэрджвайн. — Там, кажется, скоро будет хорошая драка.

— О нет! Воевать из-за негров? Потерять ногу и получить медаль? Жениться и писать воспоминания?

— Вы можете стать генералом.

— Генералом! Я буду генералом через два месяца.

Бэрджвайн не возражал и приказал Ю принести еще четверть галлона виски.

Уорд сам не пил ни капли, но любил, когда пили его подчиненные. Ю был назначен «главным виночерпием» и в его ведении находился шкафчик со спиртными напитками, который в походе помещался на особой повозке, запряженной двумя маленькими лошадками.

Соратники Уорда пили охотно и постоянно. Точнее было бы сказать, что не пили они только в редких случаях. Одной из первых английских фраз, усвоенных Ю, была: «Давайте выпьем». Эта фраза повторялась в рядах отряда Уорда, пожалуй, чаше, чем «доброе утро» или «спасибо». Пили утром и вечером, пили в походе и на отдыхе, пили зимой и летом. По нескольку раз в день Ю слышал одно и то же:

— Эй! Китайчонок! Полгаллона!

Напившись, они обычно открывали стрельбу из револьверов — иногда в прохожих-китайцев, иногда в филиппинцев и в самом крайнем случае друг в друга.

Самым метким стрелком в отряде был американец Генри Бэрджвайн, щеголеватый, развязный юноша из Северной Каролины. В отличие от Уорда, он получил кое-какое образование и а свободное время сочинял стихи. Но в остальном он мало отличался от своего начальника. В течение нескольких лет он успел побывать золотоискателем в Калифорнии, овцеводом в Австралии, трактирщиком в Лондоне, охотником в Индии и министром на Гавайских островах. Но лучше всего он умел стрелять и был одним из великих деятелей науки, которую американские «искатели удачи» называли «триггернометрией»[37]. Он умел стрелять в темноте по движущейся цели, стрелять через плечо в противника, атакующего с тыла; из двух револьверов — в трех противников, находящихся в разных углах комнаты.

— Это искусство для джентльменов! — говорил он, похлопывая себя по двум кобурам, которые висели у него на поясе. — Не забывайте, что мой отец был офицером у великого Наполеона!

Весной 1860 года, когда тайпины подошли к Шанхаю, в городе началось небывалое оживление, какого на было со времен восстания «Общества Неба и Земли», Зашевелились испуганные банкиры и купцы. Крупнейшие торговцы ссужали шанхайскому даотаю[38] целые тачки серебра, чтобы он спас их от «длинноволосых разбойников». Даотай вежливо принимал серебро и делил его между чиновниками морской таможни, не забывая и маньчжурских генералов.

Тайпины надвигались несокрушимой стеной, и так как на цинские войска надеяться было нельзя, то в газетах появились объявления:

ВЕЛИКАЯ ПАТРИОТИЧЕСКАЯ АССОЦИАЦИЯ

БАНКИРОВ И КУПЦОВ

ПРЕДЛАГАЕТ БОЛЬШУЮ ПРЕМИЮ

ЧИСТЫМ РАЗВЕСНЫМ СЕРЕБРОМ

ТОМУ ИЗ ЕВРОПЕЙСКИХ ЗНАТОКОВ ВОЕННОГО ДЕЛА,

КОТОРЫЙ ВОЗЬМЕТ НА СЕБЯ ОРГАНИЗАЦИЮ

ОТРЯДА САМООБОРОНЫ.

О РАЗМЕРАХ ПРЕМИИ СГОВАРИВАТЬСЯ ЛИЧНО

В КОНТОРЕ ФИРМЫ ТАКИ, НА ЯЛУ-РОД.

Фирма под неразборчивым названием «Таки» действительно помещалась на Ялу-род, и управлял ею крупный банкир Ян Цзы-тан, а за его спиной тайно действовал сам даотай. Одним из первых гостей у Ян Цзы-тана был Фредерик Уорд.

Никто не узнал подробностей переговоров между ними, но, по-видимому, Уорд потребовал немалую сумму за «освобождение» городка Сунцзяна, расположенного к западу от Шанхая.

Пестро одетый отряд самообороны с флажками и с двумя бродячими музыкантами прошел по улицам Шанхая на радость всем патриотическим банкирам и купцам. За Уордом ехал на белой лошади Бэрджвайн. Отряд замыкал лейтенант Джонс.

Уорд и Бэрджвайн считали англичан людьми второго сорта. Греков, испанцев, голландцев, ирландцев и итальянцев они относили к третьему сорту, филиппинцев — к четвертому, а китайцев — к пятому. Впрочем, воевали главным образом китайцы, а из филиппинцев была организована «гвардия», во главе которой стоял манильский каторжник Висенте Маканайя, незадолго до того бежавший из тюрьмы.

Маканайя был ревностным католиком, носил на груди изображение чудотворной божьей матери и поступил в отряд по рекомендации отца Салливена из Сиккавейской общины.

Отряд самообороны выступил в поход на Сунцзян.

— Ну и солдаты! — заметил английский посол Брюс. — Половина отряда состоит из белых дезертиров, а другая — из желтых преступников…

Некоторые офицеры Уорда, однако, совмещали в себе обе эти профессии.

Отряд атаковал Сунцзян дважды, но безуспешно. Авантюристы были отбиты с большими потерями.