Когда цветут реки - [17]

Их провожали остающиеся. Среди них был Ван Ань, бывший кабальный арендатор. Он не мог уйти. Он любовно оглядывал крошечный клочок земли на склоне горы, который Ван Чао-ли когда-то забрал у его отца. Этот клочок был тщательно разработан мотыгой. Это снова была его собственная земля! Не было больше ни долга, ни аренды!

Процессия скрылась в горах. Оставшиеся вернулись в деревню и зажгли курительные свечи в кумирне. Вдруг в кумирню вбежал учитель и стал гасить свечи.

— На колени! — раздался его дикий голос. — На колени! Помолимся спасителю, старшему небесному брату!

Издали долетел отдаленный крик. Кто-то бежал с холмов, отчаянно размахивая руками.

В наступившей тишине ясно прозвучало:

— Спасайтесь! Солдаты!

И еще раз:

— Маньчжуры! Бегите!

На холмах клубилась пыль. Слышался хорошо знакомый боевой клич. Запестрели флажки. Сабли сверкали молниями.

— К протоку! Бегите!

Но и у протока взлетала пыль. Деревня была окружена.

Еще через минуту деревенская улица затряслась от топота лошадиных копыт.

Всадники в шапках с лисьими хвостами рубили направо и налево без разбора. Императорский флаг с изображением извивающегося дракона прыгал над побоищем. Лошади дыбились. Ужасные крики рвали накаленный воздух. Некоторые пробовали сопротивляться, но их старые мечи и бамбуковые пики натыкались на щиты с изображениями чудовищ и ломались, как солома. Одинокие фигуры метались по улице, тщетно прикрывая головы руками. Солдаты врывались в дома и тащили визжащих женщин. Начальник с золотым шариком на шапке стоял на холмике и хладнокровно глядел на все это своими бесстрастными, прищуренными глазами. В руках у него был веер.

К нему привели трех связанных, окровавленных крестьян и учителя и заставили их встать на колени.

— Кто научил вас поджечь усадьбу «отца»? — спросил начальник.

Связанные молчали. Удары бамбуковыми палками и мечами плашмя не заставили их заговорить. Учитель что-то бормотал, раскачиваясь из стороны в сторону.

— Не было ли здесь человека с рассеченной щекой?

Крестьяне молчали. Учитель стонал сквозь зубы.

Начальник подождал с минуту и сделал знак веером. Связанных оттащили в сторону и отрубили им головы. Сделано это было быстро и ловко.

Начальник не смотрел на казнь. Он разглядывал деревню. Потом он еще раз взмахнул веером.

— Детей не оставлять, — спокойно приказал он, и его приказание было передано палачам.

Впрочем, не было особой надобности приказывать. Маньчжуры и без приказания начальника знали, что мятежную китайскую деревню надо уничтожить.

Поэтому-то Долины Долгих Удовольствий больше не существует. Напрасно было бы искать хоть камешек на месте бывшей деревни. Двадцать две семьи, оставшиеся на восточной стороне Люйхэ, бесследно исчезли в один день вместе с имуществом и скотом. Уходя, солдаты подожгли деревню.

Словно для того, чтобы замыть следы резни, небо на другой день разразилось дождем. Ливни на среднем течении Янцзы не уступают силой тропическим. Молнии сверкали одна за другой в разных сторонах неба. Сверху лились сплошные потоки воды, будто кто-то там опоражнивал тысячи бочек. Вода неслась с гор. Река вышла из берегов. Так продолжалось четверо суток. И, когда засияло солнце, на склонах снова зазеленела трава.

На переправе в Цзэйцзинь всегда толпилось множество народу. Это было очень оживленное место. В харчевне, под красивой вывеской «Заведение трех добродетелей», торговали пирожками, сделанными на пару, похлебкой из бобов, жареной свининой, нарезанной длинными полосками, и рисовой водкой. Бродячие фокусники звенели ярко сверкающими металлическими трезубцами. За особой оградой можно было увидеть бой сверчков или сыграть в кости со случайными спутниками. На берегу стояли ротозеи и глядели на большую джонку, по-праздничному разукрашенную. На корме сидел человек с трубочкой в шелковой кофте и юбке.

— Фу уезжает, — кивнул кто-то головой. — У него шелк и серебро. Говорят, много серебра.

— А что с ним будет за мысом?

— Ничего с ним не будет. Он сделал подарок начальнику заставы.

— А генерал?

— Он сделал подарок и генералу.

— А разбойники?

— Он откупился и от разбойников. Купец везде пролезет.

— А если попытаться?..

Собеседник выразительно провел рукой по шее.

— И не пробуй! «Вежливый тигр» взял с него что полагается и никому не даст спуску. Уж если он взял деньги — кончено!

«Вежливым тигром» в этих местах называли вожака разбойничьей шайки, которая действовала на Янцзы уже восемь лет.

— Жаль! А этот Фу уезжает вовремя.

— Почему?

— Собака и торговец чуют погоду по воздуху. Пройдет еще три — четыре луны, и весь округ поднимется. Во всех деревнях на Янцзы, где ткут шелк, этого Фу встречают бранью. Он привозит с низовьев все то, что когда-то делали руками. Нынче хорошему мастеру ничего не остается делать, как уйти в разбойники. Не умирать же с голоду!.. Эй, мальчик, почему ты плачешь? Тебя назвали черепахой?

Раздался хохот. Плачущий мальчик ничего не ответил. Его окликнули с другой стороны:

— Плачешь, а еще хотел быть воином!

Ю оглянулся. Это были грузчики, которые тянули лодку Фу на верховья. Они сидели на корточках и быстро орудовали палочками, уничтожая соленую репу.