Когда боги уходят - [9]

Наконец, он сказал:

— Несколько лет назад в Ламаре жил старик по имени Валиус. Его считали сумасшедшим, потому что он постоянно что-то талдычил о конце света, о смещении граней мира и прочих сумасбродных вещах. В числе оных были и басни относительно перемещения во времени. Говоря откровенно, я в слова Валиуса не верил, но и не считал их беспочвенными. Но теперь, когда весь мир стал съезжать с катушек, думается, я вынужден изменить свои взгляды.

При этих словах Андрей почувствовал, как окончательно теряет нить разговора. Он уже не понимал, что хочет от куратора, и что куратор хочет он него. Не найдя более подходящей фразы, он неуверенно спросил:

— Э-э, о чем вы говорите?

Бальтон вместо ответа скосил взгляд на двери и что есть духу рявкнул:

— Стража!

Тут же внутрь стремительно ворвались четыре солдата с оголенными мечами. Бальтон кисло сморщился и остановил их поднятием руки.

— Я знаю, что Гарни здесь — он никогда не упустит возможности лишний раз погреть уши у моих дверей. Велите ему принести вина, да побыстрее.

Зорко окинув глазами внутреннее пространство, стражники убедились, что их начальнику ничто не угрожает и один за другим вышли на улицу выполнять приказ.

— Послушайте, молодой человек, — начал куратор, когда дверь за солдатами захлопнулась. — Расскажите мне ещё раз, как вы ощущаете окружающее, но попытайтесь при этом не впадать в истерику и не кидаться безосновательными обвинениями и необоснованными угрозами.

Андрей потер рукой переносицу, собрался с мыслями и чувствами и дрожащим голосом сказал:

— Всё вокруг выглядит так, как выглядело, наверное, лет шестьсот назад. Я не силен в истории и не могу сказать, прав ли насчет шести веков, — поспешил он добавить.

Внезапно он так дернулся, что заставил содрогнуться и куратора, который подозрительно сузил глаза.

— Постойте! — вскричал Андрей. — Я… кажется, я… Вспомнил!

— Что вы вспомнили? — Взгляд Бальтона всё ещё был напряженным.

— Я вспомнил, что было до потери памяти!

— Так расскажите мне, не томите душу!

Андрей собрался с мыслями.

— Я живу в стране с названием Россия, в городе Новосибирске. Когда я ехал на работу в своей машине и остановился у светофора, то… это и произошло!

— Произошло что?

— Ну как же! Я потерял сознание, а когда очнулся, то выяснилось, что ещё и память.

— Вы сказали, что ехали в карете и остановились у магического источника? — переспросил куратор, желая кое-что для себя уяснить.

Андрей посмотрел на него так, как если бы на месте куратора сидела большая горилла, которая от нечего делать вдруг запела голосом Киркорова.

— На машине. У светофора, — повторил он отрывисто.

Бальтон часто закивал головой.

— Да-да, я просто хотел услышать это ещё раз.

Он вынул из ящика стола чистый лист бумаги, обмакнул страусиное перо в чернильницу и принялся что-то писать. Андрей попытался разглядеть, что пишет куратор, но ничего не разобрал в витиеватом почерке.

— Похоже, я понял, что произошло с вами на самом деле, — оторвался на мгновение куратор. — Удивлен, что вы до сих пор этого не поняли.

— И что же это? — Андрей был вынужден признать, что не понимал ничего абсолютно. Но теперь, после разговора с Маркусом Бальтоном, а особенно после того, как тот достал из стола лист бумаги и что-то там написал, к юноше неприятной поступью начало подкрадываться понимание.

— Никто не подшучивал над вами, и уж тем более никто не желал вам зла. Произошло нечто, выходящее за рамки моего сознания.

Андрей весь сжался и мелко задрожал. Тихо, едва слышно он произнес:

— Я оказался в прошлом!..

— Теперь до вас дошло, — облегченно вздохнул куратор, однако в его глазах было соболезнование.

— Это невозможно, — так же тихо добавил Андрей.

— Увы, — отозвался Бальтон. — Раньше я тоже так думал.

Наступило тяжелое молчание, которое нарушали только большие мухи, деловито жужжащие у трёх высоких окон. Куратор какое-то время смотрел на разбитого юношу, уставившегося в одну точку, находящуюся где-то под столом, а потом продолжил писать. К звукам в помещении добавился скрип пера.

От громкого стука, с которым открылась входная дверь, любой нормальный человек подпрыгнул бы на месте, но Андрей, казалось, даже не услышал его. Внутрь ввалился радостный Гарни с раскрасневшимся лицом (наверное, от бега) и медным подносом в руках, на котором стояли два высоких кувшина.

Сзади осторожно прокрались Ральф и Фавор, не отходящие от трактирщика ни на шаг.

— Извините, господин куратор, задержался, — затараторил Гарни. — По вашему заказу принес вам… А что здесь случилось?

Трактирщик с интересом и некоторым сожалением уставился на Андрея, который сейчас выглядел как мраморная статуя. Его руки безвольно болтались между широко раздвинутыми ногами, а глаза продолжали тупо смотреть в никуда.

— Что случилось? — деловито поинтересовался Ральф, выглянув из-за отца.

— Что? — требовательно спросил Фавор, очевидно, ожидая немедленных объяснений.

— Вам пока не следует этого знать, — сурово сказал Бальтон, и троица пришедших сделала быстрый шаг назад. — Спасибо за вино, Гарни. Поставь его на стол и убирайся.

— Конечно-конечно, — пролепетал трактирщик. Он проворно уместил поднос среди свитков и с поклоном попятился к выходу.