Когда боги глухи - [68]
— Война давно кончилась…
— Для тебя — да, а для меня — нет, — возразила она. — И думаю, для многих таких же, как я, она еще не кончилась. И долго еще будет напоминать о себе.
— И все-таки я тебя не понимаю…
— А я тебя, Вадик, — снова оборвала она его. — Ну ладно, не будем об этом. Доволен жизнью, женой? Жаль, что я не была на твоей свадьбе. Двоюродную сестру разбил паралич, пришлось срочно уехать.
— Свадьбы большой не было, — улыбнулся Вадим. — Мой отчим не смог приехать, да и друзей у меня, оказывается, не так уж много…
— Ну а Дворец бракосочетания, кружевная фата, невеста в белом?..
— Все это было.
— А чего ты такой нерадостный, Вадим? — Она пристально посмотрела ему в глаза, потом придвинула поближе стул и требовательно произнесла: — Вот что, дорогой мой, рассказывай. Я ведь не чужой тебе человек?
— Может, самый близкий, — вырвалось у него.
Она притянула его голову к себе, поцеловала в щеку.
— Вот за это спасибо, Вадим! А теперь рассказывай.
— Может, лучше рассказ написать про женитьбу мою? — рассмеялся он. — Только вряд ли получится — ничего особенного: встретил девушку, полюбил, сделал предложение, поженились, родился сын Андрейка…
Ну как рассказать обо всем? Как словами передать все то, что он тогда чувствовал? Это был какой-то сон, от которого он только-только начинает пробуждаться. Как объяснить, что вот жил себе человек, ему нравились девушки, он мог порассуждать на темы любви, — ведь столько книг об этом написано! И вдруг на человека налетел вихрь, нет, буря, землетрясение! Человек встретил ЕЕ — единственную и неповторимую, которая заслонила собой весь привычный мир… Была любовь, поездка «дикарями» на юг — это Ирина настояла, хотя Вадим и приглашал ее в Андреевку. Он сразу оброс близкими родственниками: тесть — Тихон Емельянович, теща — Надежда Игнатьевна. Родители Ирины оказались простыми симпатичными людьми. Головин был художником, кроме квартиры на Суворовском у него была большая мастерская на Литейном. В светлом помещении с антресолями стояли мольберты, на стенах висели десятки картин, в огромных папках на столах громоздились рисунки, наброски, эскизы. Художницей была и Ирина. Она на год раньше Вадима закончила Институт живописи и архитектуры имени Репина.
Поначалу Вадим хорохорился, хотел начать семейную жизнь отдельно от родителей, но Ирина и тут настояла на своем — они стали жить на Суворовском, в двадцатиметровой комнате, которую выделили им родители.
Вадим сам себе удивлялся: почему он рано или поздно во всем соглашается с молодой женой? Иногда вопреки своему желанию. В тот раз он твердо решил настоять на своем: они будут жить на частной квартире. Такое решение он принял после первой недели семейной жизни на Суворовском. Как бы хорошо не относились к ним Тихон Емельянович и Надежда Игнатьевна, каждое утро видеть их, сталкиваться носом к носу в ванной комнате, туалете, на кухне — это его угнетало. А тут еще тесть уговорил позировать для большого полотна, которое он писал вот уже пятый месяц. Сразу после работы Вадим мчался на Литейный в мастерскую и просиживал там по два-три часа.
…Он вошел в комнату, когда Ирина разложила на длинном столе рисунки. Жена занималась оформлением книг, ее специальность — графика. Надо сказать, что Ирина была на редкость усидчивой и могла часами сидеть за столом.
— Собирай вещички, мы вечером переезжаем, — придав голосу твердость, заявил Вадим: — Я нашел прекрасную квартирку поблизости. Прямо под нами кинотеатр, поужинаем и спустимся в зал. И стоит недорого…
— Ты все сказал? — не отрываясь от рисунка спросила жена.
— В будущем году я заканчиваю университет, буду работать в газете и через год получу квартиру, — бодро продолжал он. — Одним нам будет лучше, вот увидишь. Еще моя бабушка говорила: «Родня среди дня, а как солнце зайдет, ее черт не найдет!»
— Тебе не нравится у моих родителей? Или папа с мамой тебя раздражают? — наконец подняла на него глаза Ирина.
Он отметил, что они у нее глубокие, как колодцы, а щеки вроде бы пожелтели. И чего она гнет спину над этими картинками?..
— Пойми, Ирина, сейчас у нас с твоими родителями прекрасные отношения, но пройдет немного времени — и мы начнем надоедать друг другу…
— Имея прекрасную бесплатную комнату, ты предлагаешь мне какой-то уголок с кинотеатром внизу? Тебе не кажется, что это глупо?
— Я смотрю вперед…
— А ты посмотри на меня, Вадим.
Что-то в голосе ее заставило его насторожиться.
— Прекрасно выглядишь, — пробормотал он. — Я тебе буду на кухне помогать.
— У меня будет ребенок, Вадим, — улыбнулась Ирина. — И я уверена, что сын.
Он схватил ее на руки, стал носить по комнате, кричать «ура!». В дверь заглянула теща, но тут же деликатно притворила ее.
— Мы назовем его Андреем, — заявил Вадим, опустив ее на тахту. — В честь моего дедушки.
Ирина взглянула на него, хотела, видно, возразить, но вместо этого сказала:
— Пусть будет Андрей.
— А если девочка?
— У тебя будет сын, — улыбнулась она.
Разговор о переезде отпал сам собой…
Василиса Степановна слушала его не перебивая, один раз только ненадолго отлучилась на кухню вскипятить чайник. Пила черный кофе, курила папиросы, синие глаза ее порой заволакивались дымкой, будто папиросный дым растворялся в них.
Сережа и его старшая сестра Аленка проводят летние каникулы на родине отца.Здесь они встречают ребят, которые своими руками создали на маленьком озерном островке летний лагерь.О законах этой мальчишеской республики, о жизни ребят на острове вы узнаете, прочитав повесть Вильяма Козлова «Президент Каменного острова».Издательство «Детская литература» 1967 г.
Продолжение популярной повести «Президент Каменного острова», в которой автор, известный ленинградский писатель, прослеживает дальнейшие судьбы основных героев — Сорокина и его друзей, окончивших школу, вступивших в большую жизнь.
В центре романа ленинградского писателя Вильяма Козлова — история простой русской семьи, которую автор прослеживает на протяжении десятилетий, включающих годы революции, строительства социализма в нашей стране, суровые испытания в период Великой Отечественной войны.
Новый роман ленинградского писателя Вильяма Козлова "Маленький стрелок из лука" затрагивает морально-этические проблемы нашего современника, особенно молодого поколения. Нелегок и непрост путь героев произведения, не сразу они находят свое место в жизни.
Книга рассказывает о подростках, вместе со всем народом прошедших через трудности и опасности войны, о становлении их характеров в суровых испытаниях.
Небольшая станция близ фронта. Здесь во время войны судьба свела беспризорника Юрку Гуся с милиционером Егоровым, бабкой Василисой, летчиком Северовым. В доме бабки Василисы начинается новая, полная тревог и приключений, забавных и трагических, жизнь неугомонного и отчаянного мальчишки.Художник Куприянов Владимир Петрович.
Александр Филонов о книге Джона Джея Робинсона «Темницы, Огонь и Мечи».Я всегда считал, что религии подобны людям: пока мы молоды, мы категоричны в своих суждениях, дерзки и готовы драться за них. И только с возрастом приходит умение понимать других и даже высшая форма дерзости – способность увидеть и признать собственные ошибки. Восточные религии, рассуждал я, веротерпимы и миролюбивы, в иудаизме – религии Ветхого Завета – молитва за мир занимает чуть ли не центральное место. И даже христианство – религия Нового Завета – уже пережило двадцать веков и набралось терпимости, но пока было помоложе – шли бесчисленные войны за веру, насильственное обращение язычников (вспомните хотя бы крещение Руси, когда киевлян загоняли в Днепр, чтобы народ принял крещение водой)… Поэтому, думал я, мусульманская религия, как самая молодая, столь воинственна и нетерпима к инакомыслию.
Каждое произведение Крашевского, прекрасного рассказчика, колоритного бытописателя и исторического романиста представляет живую, высокоправдивую характеристику, живописную летопись той поры, из которой оно было взято. Как самый внимательный, неусыпный наблюдатель, необыкновенно добросовестный при этом, Крашевский следил за жизнью решительно всех слоев общества, за его насущными потребностями, за идеями, волнующими его в данный момент, за направлением, в нем преобладающим.Чудные, роскошные картины природы, полные истинной поэзии, хватающие за сердце сцены с бездной трагизма придают романам и повестям Крашевского еще больше прелести и увлекательности.Крашевский положил начало польскому роману и таким образом бесспорно является его воссоздателем.
После "Мастера и Маргариты" Михаила Булгакова выражение "написать роман о Понтии Пилате" вызывает, мягко говоря, двусмысленные ассоциации. Тем не менее, после успешного "Евангелия от Афрания" Кирилла Еськова, экспериментировать на эту тему вроде бы не считается совсем уж дурным тоном.1.0 — создание файла.
Роман «Гвади Бигва» принес его автору Лео Киачели широкую популярность и выдвинул в первые ряды советских прозаиков.Тема романа — преодоление пережитков прошлого, возрождение личности.С юмором и сочувствием к своему непутевому, беспечному герою — пришибленному нищетой и бесправием Гвади Бигве — показывает писатель, как в новых условиях жизни человек обретает достоинство, «выпрямляется», становится полноправным членом общества.Роман написан увлекательно, живо и читается с неослабевающим интересом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Заключительная часть трилогии Вильяма Козлова. В романе продолжены сюжетные линии и темы, заявленные в двух предыдущих романах — «Андреевский кавалер» (1986) и «Когда боги глухи» (1987).