Когда Англия вторглась в Советскую Россию - [36]
Вопрос об обмене продовольствия на транспортные суда уже обсуждался на совещании британских „экспертов“ — представителей дипломатических, торговых кругов, а также военно-морских сил. Ввиду того что ни вновь прибывший дипломатический представитель (г-н Линдлей. — Э. Р.), ни глава экономической миссии (сэр Вильям Кларк, чиновник министерства внешней торговли. — Э. Р.)[122] не знали ни слова по-русски, британскую сторону на переговорах представлял г-н Лесли Уркварт (которому принадлежали при царе большие горнорудные концессии в Сибири. — Э. Р.). Гонор и пренебрежение, с которыми вел переговоры Лесли Уркварт, привели к тому, что уже через пять минут советские представители покинули совещание.
При этом британский представитель в довольно напыщенной форме заявил, что общественное мнение в Англии не потерпит, как он выразился, чтобы британские граждане стали предметом сделки, и потребовал немедленной отправки подданных Британии.
В результате дело после отъезда дипломатической миссии пребывало на мертвой точке. Теперь этот вопрос, к нашему удовлетворению, был решен. Заместитель председателя просил рассмотреть их просьбу об обмене но существу. Справедливость требует признать, что простой моряк в данном случае превзошел профессиональных дипломатов в методах ведения переговоров.
В одной из бесед заместитель председателя так сумел выспросить Кемпа, что любой ловкий лондонский адвокат позавидовал бы ему. Он, вероятно, узнал что-то тревожное, а в ходе расспросов стало ясно, что он полностью осведомлен о передвижениях военных кораблей союзников. Получив еще раз заверение в том, что ни одно судно не сдвинется с места без разрешения Кемпа, он состазил с его слов список судов, находящихся на военно-морской базе в Белом море. Адмирал перечислил все суда, за исключением крейсера „Аттентив“. Однако заместителя председателя было трудно провести. Адмирал понял, что не следует что-либо утаивать или кривить душой, поэтому он повторил, что „Аттентив“ был послан в Белое море прикрыть действия сухопутных сил против немцев и финнов. На вопрос Виноградова, не направляется ли крейсер в порт Онега на востоке (десант, выброшенный в этом месте, мог бы перерезать железнодорожную линию между Архангельском и Вологдой), адмирал, подобно Питеру (из сказки Барроу о Питере Пэне), ответил троекратным отрицанием. Он добавил при этом, что „не может отвечать за Архангельск“. Это заявление не удивило заместителя председателя.
Отношения между адмиралом и Виноградовым стали настолько доброжелательными, что в один прекрасный день Кемп неожиданно выпалил: „Я думаю, что Британии следовало бы признать Советское правительство“ — и, быстро повернувшись ко мне, добавил: — „Вы согласны со мной, консул?“ Из уважения к истине я должен признать, что над этим вопросом адмирал Кемп задумался намного раньше меня. Он скрывал свои политические взгляды, поэтому я был так ошеломлен, что пробормотал что-то нечленораздельное».
17 июля Янг сообщает о резком изменении обстановки. Он телеграфирует в Лондон: «С 11 июля телеграммы из Мурманска и прилегающих к нему районов перестали поступать, связь прервана. По заслуживающим доверия сведениям, англичане в Кемском уезде захватили русские суда и расстреляли трех членов Кемского совета. Адмирал Кемп и представители Архангельского совета выехали на расследование. Крейсер „Александер“ отплыл в Мурманск 12 июля»[123].
В своем дневнике Янг пишет: «Вечером 11 июля меня срочно вызвали в Исполком Совета. Я нашел там адмирала и капитана британского военного ледокола. Дела были явно плохи. Лица заместителя председателя и двух других членов комитета были мрачны. С трудом сдерживая негодование, Виноградов информировал нас о том, Что, согласно только что полученным сведениям, русские суда в Кеми были захвачены, Совет разогнан и три члена Кемского совета расстреляны. Кемп, казалось, был так же поражен, как и я. Он немедленно предложил представителям Архангельского совета отправиться вместе с ним на его яхте в Кемь для расследования. Приглашение было отклонено. Представители Совета предпочли плыть на собственном судне. Оба судна отправились на следующий день в сопровождении британского военного ледокола, на. котором находился Кемп. Даже сообщения о событиях в Кеми не заставили советские власти отказаться от своего обязательства в отношении отправки беженцев. Беженцы отплыли без каких-либо инцидентов».
В меморандуме, продиктованном в ноябре 1919 года, Янг добавляет, что он «полностью разделяет точку зрения членов Исполкома и считает эти события (имеется в виду расстрел. — Э. Р.) актом неоправданного произвола».
То, что произошло в Кеми, было частично освещено американскими историками[124]. А случилось вот что: под предлогом того, что белофинны в начале апреля совершили неглубокий рейд в направлении Кеми (обвинение, отвергнутое правительством Финляндии в послании британскому правительству), командование войск союзников в Мурманске с одобрения местного Совета, в котором преобладали меньшевики и эсеры, не подчинявшиеся Москве, направило британские, французские и сербские части и бронепоезд в Кандалакшу, в восьмидесяти милях к югу от Мурманска. Затем в середине мая железнодорожники Кандалакши, поддержанные кемскими рабочими, потребовали отвода войск союзников. Из Петрограда сюда был отправлен отряд красногвардейцев для организации обороны. Генерал Мейнард, командующий войсками союзников, выставил пулеметы на пути следования первого поезда красногвардейцев и потребовал, чтобы они остановились, а затем разоружил весь отряд. Далее он двинулся на Кемь, где его солдаты разогнали уездный Совет, арестовали семь его руководителей и расстреляли троих из них — включая председателя Совета Массорина, заместителя председателя Каменева и секретаря Ежова. Сообщения об этих событиях достигли Лондона значительно позже. Одним из них была телеграмма Мейнарда военному министерству. Вот ее содержание: «При разоружении большевиков в Кеми трое из них оказали вооруженное сопротивление. Во время столкновения они — были, к сожалению, убиты. Мы держим под арестом около ста большевиков, участвовавших в заговоре против союзников и Мурманского совета». В другой телеграмме Мейнарда Пулю в Архангельск говорилось: «Я приказал 2 июля разоружить красногвардейцев в Кеми и изъять оружие у населения. В одном доме, куда мы явились с обыском, заседал Совет. Все члены Совета вскочили на ноги. Двое выхватили револьверы, и один из них выстрелил в сербов, производивших обыск, другой бросил бомбу, которая не взорвалась. Во время схватки три члена Совета были убиты»
Микроистория ставит задачей истолковать поведение человека в обстоятельствах, диктуемых властью. Ее цель — увидеть в нем актора, способного повлиять на ход событий и осознающего свою причастность к ним. Тем самым это направление исторической науки противостоит интеллектуальной традиции, в которой индивид понимается как часть некоей «народной массы», как пассивный объект, а не субъект исторического процесса. Альманах «Казус», основанный в 1996 году блистательным историком-медиевистом Юрием Львовичем Бессмертным и вызвавший огромный интерес в научном сообществе, был первой и долгое время оставался единственной площадкой для развития микроистории в России.
Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.
Книга, которую вы держите в руках, – о женщинах, которых эксплуатировали, подавляли, недооценивали – обо всех женщинах. Эта книга – о реальности, когда ты – женщина, и тебе приходится жить в мире, созданном для мужчин. О борьбе женщин за свои права, возможности и за реальность, где у женщин столько же прав, сколько у мужчин. Книга «Феминизм: наглядно. Большая книга о женской революции» раскрывает феминистскую идеологию и историю, проблемы, с которыми сталкиваются женщины, и закрывает все вопросы, сомнения и противоречия, связанные с феминизмом.
На протяжении всего XX века в России происходили яркие и трагичные события. В их ряду великие стройки коммунизма, которые преобразили облик нашей страны, сделали ее одним из мировых лидеров в военном и технологическом отношении. Одним из таких амбициозных проектов стало строительство Трансарктической железной дороги. Задуманная при Александре III и воплощенная Иосифом Сталиным, эта магистраль должна была стать ключом к трем океанам — Атлантическому, Ледовитому и Тихому. Ее еще называли «сталинской», а иногда — «дорогой смерти».
Сегодняшняя новостная повестка в России часто содержит в себе судебно-правовые темы. Но и без этого многим прекрасно известна особая роль суда присяжных: об этом напоминает и литературная классика («Воскресение» Толстого), и кинематограф («12 разгневанных мужчин», «JFK», «Тело как улика»). В своём тексте Боб Блэк показывает, что присяжные имеют возможность выступить против писанного закона – надо только знать как.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?