Когда Англия вторглась в Советскую Россию - [19]

Остается открытым вопрос, должны ли мы содействовать возвращению в Южную Россию многочисленных русских офицеров, ныне находящихся во Франции и в Англии».

Этот меморандум двумя днями позднее одобрил французский премьер-министр Клемансо. Полный текст меморандума был впервые опубликован в «Военных мемуарах» премьер-министра Ллойд Джорджа[44].

23 декабря 1917 года представители союзников в Париже (с английской стороны участвовали заместитель министра иностранных дел лорд Роберт Сесил и военный министр лорд Милнер) одобрили документ, делящий Россию на «зоны влияния»: Закавказье, Северный Кавказ, Средняя Азия и Северная Россия становились зоной британского влияния; Украина, Крым и Бессарабия — зоной Франции. В Документе министерства иностранных дел от, 15 января 1918 года[45] захватнические планы были изложены в более деликатной форме, а именно: французы «займутся» Румынией и Украиной, в то время как англичане «будут заботиться» о Кавказе и т. д.

Политические заверения в том, что британское правительство поддерживает самоопределение, вряд ли звучали убедительно для большевиков, знавших, что оно в это время держало колониальные войска в Индии, Египте и Ирландии. Маловероятно, чтобы добрые советы о «защите России» от Германии принесли успех британскому правительству. Бальфур отрицает факты какой-либо поддержки контрреволюционеров в России и вместе с тем предлагает оказывать помощь именно контрреволюционным организациям! Было бы серьезной недооценкой умственных способностей британского министра иностранных дел и его дипломатических советников, а также британских военных представителей в России предположить, будто они не понимали, что контрреволюционеры всех мастей охотно объявят себя противниками Германии, если это сулит им получение материальной помощи со стороны Великобритании и ее союзников в борьбе с большевиками. Так именно и произошло.

Меморандум Бальфура появился в декабре 1917 года, шесть недель спустя после Великой Октябрьской социалистической революции. Он представлял собой главную программу антисоветской интервенции и контрреволюции. Последующие события полностью это подтвердили. Учитывая направленность меморандума, не стоит удивляться тому, что в его подготовке наряду с министрами иностранных дел активное участие принимали министры, ведавшие вооруженными силами и секретными службами.

Словно пестрая мозаика рассыпались по России «провинциальные правительства». В годы гражданской войны они «представляли» Россию и получали необходимую им помощь от союзников. В сущности, все эти «правительства» были антибольшевистскими.

У меморандума есть своя предыстория. В документе министерства иностранных дел, составленном лордом Робертом Сесилем, датированном 23 февраля 1918 года, говорится, что «в конце ноября 1917 года кабинет приступил к обсуждению вопроса о дальнейших шагах, которые следует предпринять дружественной Антанте для поддержки антибольшевистского движения, и после некоторых колебаний решил выделить для него деньги». Позже лорд Сесил отметил: «Было ясно оговорено, что если в результате такой поддержки произойдет разрыв с большевиками, то он не должен нас пугать». Более того, 3 декабря 1917 года — за три недели до появления меморандума Бальфура — военный кабинет поручил лорду Роберту Сесилю информировать сэра Джорджа Бьюкенена, британского посла в Петрограде, что «политикой правительства является поддержка любой солидной организации в России, которая активно противодействует „максималистам“», и что «правительство Его Величества щедро снабдит деньгами тех, кто проявит готовность поддержать дело союзников»[46]. В частности, упоминалось о помощи казакам и контрреволюционерам на Украине.

Делая запись в благопристойно туманных протоколах министерства иностранных дел, Сесил даже не прибегает к уловке и не выдает это движение в России за «антигерманское», называя вещи своими именами: он именует его «антибольшевистским», как это сделал и военный кабинет.

В другом протоколе военного кабинета № 298 от 14 декабря 1917 года содержится распоряжение о том, чтобы «не отказывать в запрашиваемых деньгах для поддержки в Юго-Восточной России сопротивления центральным властям, то есть большевикам, если военное министерство и министерство иностранных дел сочтут это необходимым».

Кроме того, военные представители, присутствовавшие на заседании Верховного совета союзников, отметили 24 декабря 1917 года в совместной ноте, что их просили выразить свое мнение о том, способны ли Южная Россия и Румыния «оказать сопротивление большевистским войскам, получающим помощь и руководство со стороны немцев». Исходила «просьба» от правительства Великобритании. Эта нота явилась, как отметил один далеко не просоветский историк, одним из первых документов, утверждающих, «будто союзники ведут борьбу как против большевиков, так и против немцев»[47].

Прямое следование некоторым положениям меморандума вызвало бы по меньшей мере удивление. Было совершенно ясно, что понимали в Лондоне под фразой «борьба с немцами». Против большевиков, а не против немцев был направлен меморандум. Все последующие события убедительно это продемонстрировали.