Кофейный роман - [39]

Разумеется, совпадения быть не могло. Через четверть часа Каргин знал, где проживает Закревский. И это была совсем не Оболонь. Еще через час он ехал в контору Максима Вересова. В любом случае, ему было, что обсудить со своим адвокатом.

– Виктор Анатольевич, – поднялся Макс встречать клиента.

Тот крепко пожал его руку и удобно расположился на диване. Достал из кармана пиджака очки и надел их на нос, оглядываясь по сторонам.

– Да я, в общем-то, мимо проезжал, Максим Олегович. Дай, думаю, заскочу. Апелляцию обсудить. Вдруг вы чего посоветуете.

– В ваших же интересах посоветую не подавать. Апелляция оставит решение без изменения, уверен.

Каргин коротко хохотнул. Кто бы сомневался!

– Вы думаете? Но какое может быть расторжение брака, если я не хочу его. И если хочу жить с этой женщиной. Кстати, женщиной беременной. И едва ли способной о себе позаботиться. Суд не примет этого во внимание?

– Ну почему же? – Вересов не менее удобно устроился в своем кресле и смотрел прямо на Каргина. – Суд обязательно исследует все материалы дела. Изучит ваш иск и возражения вашей супруги, а я уверен, что они будут. И что же увидит коллегия? Безусловно, ваше желание сохранить семью. В то время как госпожа Каргина категорически против. Более того, беременна от другого мужчины, о чем систематически заявляет.

– Ну, от кого она беременна, еще разобраться надо. Вы это понимаете, я это понимаю. Это будет стоить времени. А в семье время – это все. Страсти улягутся. Она может передумать. Это ведь шанс, Максим Олегович, верно?

– Шанс, – согласился Вересов, – но зыбкий и ресурсоемкий.

– Но это же мои ресурсы, да? – усмехнулся Каргин. – Нет, вы правы. Я не идиот. И прекрасно понимаю, что особых надежд питать не приходится. Но, видите ли, эту женщину я люблю. И готов признать ее ребенка. Полагаю, вы можете устроить нам встречу, чтобы я имел возможность донести до нее эту мысль? Разумеется, для того, чтобы я решил, есть ли смысл подавать апелляцию. Мне глаза ее видеть надо.

– Я не могу ответить за нее. Все, что я могу попробовать сделать – связаться с ее адвокатом и передать вашу просьбу. Но, на вашем месте, не очень бы рассчитывал, что Вероника Леонидовна согласится на встречу.

– То есть, на апелляцию мне нет смысла подавать. А на встречу нет смысла рассчитывать. Печальный итог жизни, не находите?

– Я не судья и не исповедник, – холодно отозвался Вересов.

– Вы мой адвокат, – рассмеялся Каргин. – Это больше, чем исповедник. Однажды я объяснял это Ярославу Сергеевичу. Вам просто не успел.

– Именно потому, что я ваш адвокат, я и советую вам оставить эту часть жизни позади и уделить внимание иным заботам.

Каргин поправил галстук и снял с носа очки. Потом осмотрелся по сторонам и, наконец, спросил:

– А вы женаты, Максим Олегович?

– Какое это имеет значение?

– Просто если вы женаты, то представьте на мгновение мое положение. Вообразите, что женщина, без которой вы не можете жить, в один прекрасный день начинает вас ненавидеть. Вы сами немало в этом виноваты. Но продолжаете верить, что все возможно вернуть. И что? Не станете цепляться за малейший шанс?

– Виктор Анатольевич, речь не о моем браке. О вашем. Вы не сумели его сохранить. Не вы первый, не вы последний. Вы вправе продолжать бороться. Я лишь высказал вам свою точку зрения. Решение – за вами. Но повторюсь, я вам не советую продолжать настаивать. Рано или поздно Вероника Леонидовна перестанет быть вашей женой.

– Нет, Максим Олегович. На ней уже лежит эта печать. Это навсегда. И никуда ей от этого не деться. Самое смешное, что она сама это понимает. Только вы еще не видите, – слова эти были произнесены тихо, но оттого производили гнетущее впечатление, будто бы он вдавливал их в голову собеседника. Потом встал и уже легко, гораздо легче, произнес: – Вы про встречу-то попробуйте договориться, пока время есть. И тогда я решу. И, на всякий случай, готовьте документы для апелляции. Может, и не понадобятся, но пусть будет.

Вересов поднялся вслед за Каргиным, протянул ему руку и сказал:

– Ваше право, Виктор Анатольевич. Я дам задание помощникам, они подготовят документы и передадут вам на подпись.

Каргин кивнул, пожал ему руку и с пожеланием всего доброго удалился.

Правда, удалился не далеко. Выйдя из приемной Вересова, он направился прямиком к кабинету Ярослава Закревского. Санька только и успела, что засечь его седой лысоватый затылок в холле. Но тот благополучно скрылся за дверью.

«Ну и что сейчас будет?» – мелькнуло в голове юного падавана, готовящегося в джедаи.

Закревский в это самое время сидел, разложив перед собой документы нового дела, которое не требовало больших усилий с его стороны. Банальный раздел, где муж готов был заплатить отступные. Нужно было всего-то сговориться о цене и подписать все необходимые бумаги. Потому Ярослав с чистой совестью расположился у ноутбука и выбирал модель коляски. А это задача посложнее выбора автомобиля. Вес. Цвет. Размер. Конфигурация. Производитель. И чтобы все это еще и Нике понравилось. Он по-прежнему слабо представлял, что могло ей нравиться. Хотя прогресс определенно наметился. Она любила цветы, мороженое, пижаму с жирафами и хороший секс. А еще она любила их будущего ребенка. Уже достаточно для того, чтобы было, за что и ради чего бороться.