Кофейный роман - [19]
Разрядка наступила резко, почти болезненно. И была только тенью от того шквала, который проносился в нем каждый раз, когда он входил и выходил из Ники.
Потом снова душ. Смена простыни. Никакого похмелья. Последнее странно.
И утро с изучением софитов на потолке.
Когда зазвонил будильник, Закревский точно знал, что не хочет и не может продолжать все это. Это давно перестало быть смешным, затягивая его все сильнее. Надо признать. Он стал похож на наркомана, который каждый раз ждет эту женщину, как новую дозу. И без которой не может провести и суток.
Какой бы тварью ни был Каргин, но сейчас Закревский начинал понимать, что такое патология. Недуг. Болезнь. Ника была болезнью.
Он поднялся, сварил кофе. Пока тот стыл, закурил. Изучил новостную ленту в контакте. Еще несколько минут завис на Зайке Каргиной. Захлопнул ноутбук и дернулся. Звонил телефон.
– Ты совсем больной на голову? Или у тебя головы нет? Хотя нет. Голова есть, мозга нет! – возмущалась трубка. – Я уже однажды предупреждала! В последний раз. В последний! Ты когда звонишь – на время смотришь? А головой думаешь? Ах да, мозга нет. Чем тебе думать? Между прочим, я могу быть занята. Или ты думаешь, что это только ты у нас секс-символ. Другим не по статусу?
– Тааааась, – мягко протянул Закревский. – Не ори, а? Я когда пьяный сначала тебе звоню, а потом только вспоминаю, что еще такси можно вызвать.
– Потрясающе! И мне от этого должно стать легче, – сестра перевела дыхание и чуть сбавила тон. – Нет, ну вот мне просто интересно. А если б я тебе позвонила, пока ты со своими девками кувыркаешься. Вот ты бы приехал, а? На другой конец города…
– Ну прости, что не дал тебе докувыркаться, – устало ответил он. – В следующий раз забей и не бери трубку. И да. Я приехал бы. Хотя бы для того, чтобы высказать тебе все, что о тебе думаю.
– Я типа верю, – еще спокойнее сказала Тася. – Но ты совесть-то включи. Когда родителям последний раз звонил? Мама почти рыдает. Отец негодует, сам можешь представить.
– Могу. Я в отпуск к ним приеду. Правда, Тась. Просто… херово мне, понимаешь?
– Понимаю. Шляться надо по бабам меньше. Еще лучше – женись. И жизнь наладится.
– Спасибо, сестра. Утешила!
– Обращайся! Впрочем, ты и так… Еда есть? Или голодный? Привезти?
– Справлюсь, – ответил он и после некоторой паузы добавил: – Серьезно, Тась… Спасибо.
– Да ладно… Бестолочь ты. Вот скажу маме, чтоб невест тебе подыскала, пока в отпуске будешь. Достал! Будешь жене звонить, чтоб домой тебя кантовала. Ей нужнее будет.
– Смилуйся! У меня не может быть приличной жены. Нормальная баба удерет через пару месяцев! – рассмеялся Закревский.
Но удрал в итоге сам.
Приехал в офис. Забрел в свой кабинет. Следом влетела Санька с торопливым отчетом о звонке Самородовой.
– Машка сказала, что попробует ее уломать, Ярослав Сергеевич, – торжественно объявила она. – И если получится, то… по-моему, мы сможем прийти к какому-то консенсусу.
– Каргиной не нужен консенсус, – негромко бросил Закревский, расправив усы, и добавил еще тише: – Ей нужны деньги, хороший секс и чтобы ее не провожали.
– Что вы сказали? – глаза Саньки полезли на лоб.
– Ничего, Саш. Как что-то выясните у Самородовой, позвоните Каргину.
– Как скажете, шеф! – сверкнула ямочками Санька и оставила его одного.
Он подтянул стул к столу, придвинул к себе папку с делом Каргиных, открыл ее и улыбнулся. С яркой фотографии на него смотрела Ника. Взгляд был равнодушный, холодноватый, немного скованный. Совсем не такой, как в жизни. В жизни люди выглядят иначе, чем на фотографиях.
Закревский коротко хохотнул и устало прикрыл глаза.
Надо признать. Влюбился, как мальчишка. Знал, что нельзя, и влюбился. И ненавидел себя за это.
Такое любить нельзя.
Такого он навидался уже, пока делал карьеру. Из такого его карьера и складывалась.
А потом встретил ее и забыл все, что знал.
Слишком сентиментально для безнадежного циника. Он ведь всегда гордился трезвостью разума. Оказалось, достаточно пары ее глаз, чтобы выбить из него почти весь цинизм – в том, что касается ее. Все, чего он хотел – понять, что в ней что-то большее, чем умная и красивая стерва. Нет… Только секс. Но, справедливости ради, надо признать – ей он доставляет удовольствие. Если бы у нее был регулярный секс с ним и деньги бывшего мужа, она, пожалуй, даже некоторое время оставалась бы в зоне досягаемости для него. До тех пор, пока он не начал бы ее провожать.
Закревский негромко вздохнул. К черту все! К черту.
Всего иметь нельзя. Давно пора усвоить. Оба не дети.
Он захлопнул папку и направился в приемную. Навстречу ему поднялась молоденькая девочка – новенькая. Светлячок все-таки оставил своего любимого шефа. Светлячок размножался.
– Привет, ты кто? – спросил Слава, глядя на девушку с блокнотом за столом секретаря.
– Новый помощник Максима Олеговича, – пролепетала девочка. – Анастасия.
– Отлично, Настя. Босс у себя?
– Уехал обедать.
– Это хуже. Передадите ему, что Ярослав Сергеевич просит освободить его от развода Каргиных. Ярослав Сергеевич – это я. Закревский.
– Как отказываетесь? – удивилась Настя. – А Максим Олегович же… Дождитесь его, пожалуйста, а?
Их разделяли два лестничных пролета и двадцать четыре ступеньки. Тысячи метров между небом и землей и его койка на станции скорой помощи. Чужие жизни и чужие смерти. Их разделяло прошлое, у них не могло быть будущего. Только настоящее, по истечении которого им придется уйти — каждому в свою сторону. Но всякий уход может оказаться лишь уходом на второй круг. Стоит только принять решение. В тексте есть: очень откровенно, сложные отношения, сильная героиня.
Аннотация к книге "Роман о дружбе по любви" #3 Имена Жизнь Сани Григорьевой мало чем отличалась бы от жизни тысяч других девушек. Если бы не древний «Мерседес», два гнома, Медведь и старый друг. Впрочем, совсем не старый и не совсем друг. И потому многое можно изменить, когда наступает подходящее для перемен время. Иногда нужно лишь подождать.
Друзья звали его Мирош. Он сочинял песни и пел их так, будто умел останавливать ее время. Это было единственным, что Полина знала о нем. Единственное, что он знал о Полине — что под ее пальцами рождается музыка, которая не оставляет его равнодушным. И что в глазах ее поблескивают льдинки, угодившие в его сердце. Они встретились случайно, сели в один вагон и отправились к морю. Чтобы там, на берегу незамерзающего Понта, однажды снова найти друг друга. Кто они? Зеркальное отражение? Или части целого? Дилогия! Книга первая Примечание: первая любовь, запретные отношения, гитарист и пианистка, шоу-бизнес.
Вместо планируемой свадьбы Герман расстался с невестой. Вместо Цюриха отправился в Черниговскую область. Вместо сувенира из отпуска привез фиктивную жену. Отныне многое у Германа и Даши почти понарошку.
Влюбиться в бывшего парня старшей сестры? Проблема! А если этот парень еще и подлец, который бросил ее в беде, то проблема достигает повышенного уровня взрывоопасности. Но проблем Оля Надёжкина не боится, точно зная, что от подлецов лучше держаться подальше. Вот только как держаться, если они работают вместе, и он, похоже, всерьез намерен затащить ее в постель?
Он никогда не видел океана, возле которого она выросла. Она знала наверняка, что он совсем ей не нравится. Их жизнь – как рельсы, которые, сойдясь на короткий отрезок пути, неизбежно потом разойдутся. И однажды на склоне лет он скажет: «А она была хороша!» Чтобы в ответ через годы прозвучало: «Может быть, я даже его любила».
Ольге Андросовой неожиданно приходит письмо с завещанием. Согласно завещанию, она получила огромное наследство. Её просят приехать, чтобы обсудить детали. Ольге кажется это всё странным, потому что наследство оставил ей брат мужа. Муж умер несколько лет назад, родственников у него не было. Ольга идёт к следователю Анне Павловне Третьяковой. Она начинает вести это дело…
Весь Сосновск потрясен захватом Вали в заложницы и арестом Недельского. Вале бы немножко прийти в себя, но, как можно отдохнуть, когда впереди свадьба, беременность и поиск сокровищ, которые спрятал в своем имении старый граф.
Детектив. О женщинах и для женщин. Героиням предстоит пройти через лабиринт кошмаров и выйти из него.
Они из двух разных миров. Он живет в богатом доме, а она проводит большую часть своего времени в конюшнях, помогая отцу дрессировать лошадей. Фактически, Саванне всегда было комфортнее, когда вокруг были лошади, а не мальчики. Особенно парни как Джек Гудвин - самодовольный, популярный и совершенно не её уровня. Она знает правила: не сходиться ни с кем из персонала и из семьи Гудвинов. Но для Джека нет границ. С мечтой стать наездницей на скачках, Саванна тоже не совсем готова следовать правилам. Она не позволит никому сказать, что девушка не может стать жокеем.
Из всех сокровищ, знание всех драгоценнее, потому что оно не может быть ни похищено, ни потеряно, ни истреблено. Индийское изречение. Содержит нецензурную брань.
Что делать, когда твоя родственная душа женат на твоей лучшей подруге? Если ты Кейт Эванс, то ты сохранишь дружбу со своей подругой Рейчел, привяжешься к ее детям и похоронишь свои чувства к ее мужу. Тот факт, что Шейн — военный, и часто находится вдалеке? — помогает, но когда случается трагедия, все меняется. После того как Рейчел, беременная в четвертый раз, погибает в автомобильной аварии, а ребенок чудом выживает, Кейт меняет всю свою жизнь, чтобы разделить родительские обязанности. Затем на первой годовщине смерти Рейчел, Кейт и Шейн находят утешение друг в друге на одну ночь, о которой оба сожалеют. Шейн зол на протяжении года, а сейчас к этому добавляется и чувство вины за то, что он переспал с лучшей подругой своей жены и ему понравилось это… ему понравилась она.
Аннотация к книге "Воскресный роман" #4 Имена Воскресенье. День выходной по календарю. День свиданий от безысхода. День Армагеддона в отдельно взятой писательской жизни. Что день воскресный нам готовит? P.S. Идея этой части серии родилась давно. А материализовалась неожиданно: под чашку кофе при случайно-принудительном стечении обстоятельств. Мы декорировали ее деталями и принесли вам.