Кофейня в сердце Парижа - [30]

– Постойте, – произнес Париж.

Роза дернула свою руку, но у нее не хватило сил, чтобы освободиться от его захвата.

– Вы делаете мне больно. Отпустите! – произнесла она спокойным, но приказным тоном. Я заметил, что она выбрала для себя позицию – быть сильной и непоколебимой.

Он ослабил хватку. Роза демонстративно убрала свою руку и стала массировать кисть.

– Что вам нужно от меня?

– Может быть, вы присядете? – он показал на стул напротив него.

В этот момент я достал из внутреннего кармана револьвер и проверил содержимое барабана. Один патрон. Этого достаточно, чтобы его пристрелить. Но нужно подобраться к нему ближе.

– Нет, спасибо, – отрезала Роза. Она была явно настроена к нему враждебно.

– Что же… – развел руками убийца.

– До свидания, – сказала холодно она и уверенно зашагала в мою сторону.

Я тем временем спрятал оружие.

– Добрый день, Роза, – поприветствовал я.

– Добрый день, – она улыбнулась.

– Что он тебе сказал?

Роза сняла пальто и присела возле меня.

– Ничего особенного. Какой-то странный, подозрительный тип. Попросил меня присесть возле него. Знаю я таких, у меня с ними разговор короткий.

Я невольно улыбнулся. Это было сказано так искренне и смешно, что я не мог сдержаться.

– Чего ты смеешься? Ты знаешь его?

Я отрицательно покачал головой.

– Просто я на секунду представил себе, как ты разговариваешь с «такими».

– А, ты об этом, – деликатно поддержала меня своей улыбкой. – Ничего особенного. Не воспринимай всерьез.

Но она меня своим спокойствием не утешила. Меня по-прежнему терзал вопрос – зачем он ее остановил? Что ему от нее нужно?

Она тем временем выложила мою книгу на стол, заказала себе чашку кофе и принялась за чтение.

Увидев, что я не нахожу себе места, она спросила:

– Что с тобой?

– Роза, я понимаю, это может показаться странным… Но не приближайся к этому человеку. Не знаю, как тебе объяснить, но мне показалось…

– Ты волнуешься за меня? – перебила она.

– Можешь воспринять мои слова так, – уклончиво ответил я.

– Хорошо. Собственно говоря, я и сама была бы не против больше никогда не сталкиваться с ним. Первое впечатление о нем – отталкивающее. Но часто бывает первое мнение о человеке ошибочным.

«Не тот случай!» – мысленно ей возразил.

– Ты говорил, что читал эту книгу, – сменила тему она. – Какой у нее конец: трагичный или радостный?

– Прочтешь и узнаешь.

Она улыбнулась и вернулась в книгу.

Я даже не вспомню, когда мы с ней перешли на «ты». Скорее всего, в тот момент, когда она спросила у меня, почему я называю ее Розой. Я ответил ей: «Я не видел, как ты расцветаешь, но каждый день, на протяжении двух месяцев я смотрел, как ты вянешь». Мои слова тронули ее в тот день. Люди переходят на «ты», когда переступают определенную черту. Когда им разрешают войти в чужое пространство. На этот раз я вошел со стуком в дверь и приглашением войти. Слезы, как и смех, сближают незнакомых людей. Это такие обстоятельства, при которых чужие внезапно становятся совершенно близкими. Надежными! Нам важно, чтобы нас понимали…

* * *

«Когда она вернулась, у меня возникло такое чувство, что мы с ней отдалились друг от друга. Если раньше мы могли целую ночь разговаривать о чем угодно, чаще всего – ни о чем, то сейчас мы молчали. Было явное ощущение невидимой стены между нами. Мы целовали друг друга, но теперь осторожно. Без лишних эмоций и громких слов. Мы разговаривали сухо и в какой-то мере бесчувственно. Но каждый из нас понимал, что это все лишь часть игры.

– Что тебя заставило вернуться? – деликатно спросил я, нарушив молчание.

– А это имеет значение?

– Мне бы хотелось знать.

– А что тебя заставило открыть мне дверь и пустить за порог?

– Одиночество, – сказал я.

– Ты одиночества боишься, – улыбнулась она. – А мне казалось, что ты всю жизнь провел наедине с собой.

– Может быть, я не совсем точно выразился. Ты права, мне всегда было хорошо одному. Даже вернее будет сказать, мне было хорошо с собой. Я бы не назвал это состояние одиночеством. Это, скорее, познание себя и окружающего мира. Мне кажется, что каждый человек должен этот путь пройти, хотя бы лет пять своей жизни, чтобы лучше изучить себя и людей, которые его окружают. А одиночество – это совершенно другое состояние. Это когда ты не можешь найти с собой общий язык. Когда самому с собой некомфортно. Невыносимо!

Я немного помолчал, а затем добавил:

– Одиночество невозможно ощутить, находясь с самим собой. Его можно почувствовать только при отсутствии кого-то.

– Потеряв, начинаем ценить? – уточнила она.

– Нет. Потеряв, мы отказываемся от самих себя.

– Как ты мог ко мне остыть? – вдруг спросила она.

Я никогда ей не врал, и на этот раз решил не изменять своим принципам.

– Это было неконтролируемое чувство. Я проснулся, посмотрел на тебя и не почувствовал ничего. Пустоту, – показал на солнечное сплетение. – У меня будто бы что-то перегорело внутри. Не могу подобрать подходящих слов, а потому скажу, исходя из своих ощущений. Мне не хотелось тебя больше касаться. Мне не хотелось целовать твои губы. Мне не хотелось, чтобы ты просыпалась. Мне не хотелось слышать твой голос.

– Так просто… – сказала тревожно она. – Проснуться, остыть и выбросить другого на улицу. Я никогда не забуду тех безразличных глаз! Я перестала для тебя существовать?