Кофе и круассан. Русское утро в Париже - [25]
«Утро у ворот Лувра» кисти Эдуара Деба-Понсан. Коллекция Музея Роже-Кийо
Даже в наши дни знаменитые статуи на парижской Площади Согласия отражают реальность лишь частично, но далеко не полностью ей соответствуют. Для того, чтобы в этом убедиться, достаточно проехать по иммигрантским кварталам вблизи Парижа и в самой французской столице, просто посчитать однажды, сколько вы за день встретили нищих и бездомных с протянутой рукой в метро и практически у каждого третьего парижского светофора. И все же несмотря на все это дух Нантского эдикта жив. Правящий класс никогда не признает за истину «ересь» социалистов и коммунистов, но он допускает сосуществование президента-голлиста Жака Ширака, в чьей правоверности этот класс не сомневается, с левым правительством социалиста Л. Жоспэна, в который входят и коммунисты. Французы научились жить вместе политически в силу резкого полевения общества. Социальное неравенство они искореняют не только налогами, с помощью которых у богатых людей отбирают до 50 процентов дохода. Его искореняют в умах — в школах, в университетах. И вот уже в богатых семьях дети начинают бунтовать против «буржуазности» своих родителей, даже если эта буржуазность выражается всего лишь в том, что мама и папа модно, хотя и совсем не шикарно, одеваются, если они покупают «буржуазный», т. е. не малолитражный и не дай бог не французский, автомобиль и т. д. Детское стремление к справедливости пересекает границы классов, и это подспудно создает массовую базу для будущих социальных конфликтов, которые неизбежны, если умение жить вместе будет ограничено в обществе только политической терпимостью в духе Нантского эдикта. Государство должно брать на себя ответственность — тут прав Ширак — не только за порядок на улицах и на границах, но и за защищенность своих граждан от безработицы, нищеты и лишений. Это уже высший курс демократии. К нему западное общество постепенно приближается и, видимо, придет, хотя и не совсем тем путем, который рекомендуют коммунисты и даже социалисты. Перед тем как установить социальное равенство, общество неминуемо должно пройти через такие качественные перемены, о которых сейчас даже говорить не стоит, ибо можно быть абсолютно неправильно понятым. Единственно, что ясно сейчас, обществу придется полностью изменить концепцию занятости (к этому уже идут французские социалисты, которые ввели 35-часовую рабочую неделю), а значит, и концепцию образования, которое к тому же пока доступно не всем в равной мере.
Дух Нантского эдикта предполагает терпимость к инакомыслию во всем. Франция в этом ушла в сравнении с Россией, да и с другими странами тоже, далеко вперед. Однако идеализировать французов и здесь не надо. Терпимость в полной мере свойственна пока только высококультурному слою. Да и то не всем его представителям, если судить по иным книгам, появляющимся на французском книжном рынке. Что же касается основной массы… Я никогда не забуду одной сцены, которую наблюдал на Елисейских полях 14 июля 1989 года в тот день, когда по этой улице двигалась праздничная полукарнавальная колонна исторических персонажей времен Великой Французской революции. Так отмечалось ее 200-летие. Тысячи людей собрались посмотреть на это грандиозное шоу. Многие пришли за несколько часов до начала. Остальные подходили потихоньку и по принятой у парижан привычке усаживались прямо на тротуаре не мешающими друг другу рядами. Один старичок принес с собой раскладной стульчик и поставил его на самом краю тротуара, сев ближе к асфальтовой арене. Он явно всем заслонял картину. Поначалу ему вежливо сообщили из задних рядов, что помимо него в партере немало зрителей. Потом начали улюлюкать. А затем кто-то заорал: «На эшафот его!» Предложение поддержали еще несколько человек. Старичок как-то сразу сгорбился, и, собрав свой стульчик, перешел в другое место.
Когда Горбачев принялся вводить свою «открытость» и «гласность», выдавая это за «развитие демократии при социализме», один едкий французский публицист не преминул пожелать ему использовать пример короля Франции Людовика XIV-го, который еще в XVII веке открыл дворец в Версале для посещения публики (для этого надо было только быть одетым в приличное для королевского двора платье, что было несложно, т. к. рядом с дворцом существовали специальные для этих целей ателье проката), включая посещение парадных апартаментов короля. Горбачеву посоветовали открыть для публики для начала его апартаменты в Кремле и в здании ЦК КПСС на Старой площади.
Совету публициста Горбачев, надо думать, не внял. Да и господин Ельцин тоже этому совету не последовал. Власть в России не власть, если она не покрыта густой тайной, спрятанной в сейф за семью печатями. Во Франции это иначе. Раз в году каждый может зайти в резиденцию президента в Елисейский дворец, в кабинет премьер-министра в Матиньонском дворце, в любое практически правительственное здание. Но только раз в году, в день открытых дверей. Традиции Людовика XIV в принципе сохраняется. Но сохраняется и другая традиция — страты не смешиваются. Король-Солнце допускал простолюдинов в Версаль. Но их как бы не существовало. Как не существовало равных с ним, королем, во всей Франции, про которую он говорил: «Государство — это я!» Простолюдин мог подойти и посмотреть на короля. А король мог, не видеть в упор ни простолюдина, ни окружавших его придворных, мог подозвать к себе слугу, носившего за ним золотой горшок, и, не прерывая беседы, сделать при всех в горшок свое «маленькое дело». Король с толпой не смешивался.
В новой книге известного писателя и политолога Владимира Большакова подробно показано, что представляет собой «мировая закулиса» — этот зловещий альянс самых богатых и влиятельных олигархов планеты, лидеров мирового масонства и международного сионизма, а также обслуживающих их интересы государственных, военных и политических деятелей, руководителей западных спецслужб, ведущих ученых и журналистов.«Мировая закулиса» в наши дни выходит из тени и замахивается на суверенитет России и ее государственность, на право ее народа самим выбирать своих руководителей.
В новой книге писателя и политолога Владимира Большакова дан уникальный анализ глобальной системы сионистских организаций, которая активно используется лидерами международного сионизма как мощный рычаг влияния на политику и экономику ведущих мировых держав. Автор приводит малоизвестные факты становления Федеральной резервной системы США и роли в этом сионистского капитала.В начале 70-х годов XX века международный сионизм устами премьер-министра Израиля Голды Меир объявил «крестовый поход против коммунизма», выступив в роли ударной когорты антикоммунистических крестоносцев, мобилизованных Вашингтоном.
Владимир Большаков, писатель и публицист, известен своими острыми и глубокими исследованиями, посвященными современной России. Как он пишет в предисловии к этой книге, «Путин в 2018 году», – это прогноз-размышление на тему «Уйти нельзя остаться», где роковая запятая еще не проставлена. Есть ли Путину альтернатива, действительно ли он незаменим, как утверждают его ближайшие сподвижники, – либо кто-то из них втайне делает все, чтобы занять его место? Верно ли, что Путин так и останется «президентом по умолчанию», как бы ни пытались его свалить зарубежные ненавистники и их «пятая колонна» в России?Отвечая на эти вопросы, В.
В 1972 году в "Политиздате" огромным по нынешним временам тиражом в 100 тысяч экземпляров была издана книга Владимира Большакова "Сионизм на службе антикоммунизма", давно ставшая библиографической редкостью. Основанная на богатом фактическом материале, она убедительно доказывала враждебность сионизма, провозгласившего "всемирный поход против коммунизма", к Советскому Союзу.Но в те времена далеко не все можно было сказать об общей истории этого вопроса. Новая книга Владимира Большакова исследует корни родства и вражды сионизма и коммунизма, вскрывает роль международного сионизма в глобальной операции по завоеванию мирового господства.
Новая книга известного писателя Владимира Большакова посвящена одному из самых кровавых злодеяний ХХ века — убийству последнего Императора Российского и его семьи в Екатеринбурге, а также других членов Дома Романовых в Алапаевске в июле 1918 года. Прошло сто лет со дня совершения этого преступления, но многие его обстоятельства до сих пор не выяснены. Именно поэтому по настоянию Русской православной церкви следствие по делу о цареубийстве было возобновлено, чтобы определить подлинность «царских останков» и проверить версию о ритуальном характере преступления. Автор рассказывает о том, как и по чьему заказу готовили это преступление три брата Свердловых — председатель ВЦИК Яков Свердлов, американский банкир Вениамин Свердлов и полковник французской армии, разведчик и масон высоких степеней посвящения Зиновий Свердлов (Пешков), какую роль сыграл в этом воротила сионистского капитала Якоб Шифф, а также знал ли об этом Ленин и другие лидеры большевиков.
Журналист-международник Владимир Большаков хорошо известен ставшими популярными в широкой читательской среде книгами „Бунт в тупике“, „Бизнес на правах человека“, „Над пропастью во лжи“, „Анти-выборы-2012“, „Зачем России Марин Лe Пен“ и др.В своей новой книге он рассматривает едва ли не самую актуальную для сегодняшней России тему: кому выгодно, чтобы В. В. Путин стал пожизненным президентом. Сегодняшняя „безальтернативность Путина“ — результат тщательных и последовательных российских и зарубежных политтехнологий.
В конце XIX века европейское искусство обратило свой взгляд на восток и стало активно интересоваться эстетикой японской гравюры. Одним из первых, кто стал коллекционировать гравюры укиё-э в России, стал Сергей Китаев, военный моряк и художник-любитель. Ему удалось собрать крупнейшую в стране – а одно время считалось, что и в Европе – коллекцию японского искусства. Через несколько лет после Октябрьской революции 1917 года коллекция попала в Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина и никогда полностью не исследовалась и не выставлялась.
В своей книге, ставшей частью канонического списка литературы по постколониальной теории, Дипеш Чакрабарти отрицает саму возможность любого канона. Он предлагает критику европоцентризма с позиций, которые многим покажутся европоцентричными. Чакрабарти подчеркивает, что разговор как об освобождении от господства капитала, так и о борьбе за расовое и тендерное равноправие, возможен только с позиций историцизма. Такой взгляд на историю – наследие Просвещения, и от него нельзя отказаться, не отбросив самой идеи социального прогресса.
В настоящей монографии представлен ряд очерков, связанных общей идеей культурной диффузии ранних форм земледелия и животноводства, социальной организации и идеологии. Книга основана на обширных этнографических, археологических, фольклорных и лингвистических материалах. Используются также данные молекулярной генетики и палеоантропологии. Теоретическая позиция автора и способы его рассуждений весьма оригинальны, а изложение отличается живостью, прямотой и доходчивостью. Книга будет интересна как специалистам – антропологам, этнологам, историкам, фольклористам и лингвистам, так и широкому кругу читателей, интересующихся древнейшим прошлым человечества и культурой бесписьменных, безгосударственных обществ.
В 1831 году состоялась первая публикация статьи Н. В. Гоголя «Несколько мыслей о преподавании детям географии». Поднятая в ней тема много значила для автора «Мертвых душ» – известно, что он задумывал написать целую книгу о географии России. Подробные географические описания, выдержанные в духе научных трудов первой половины XIX века, встречаются и в художественных произведениях Гоголя. Именно на годы жизни писателя пришлось зарождение географии как науки, причем она подпитывалась идеями немецкого романтизма, а ее методология строилась по образцам художественного пейзажа.
В книге, посвященной теме взаимоотношений Антона Чехова с евреями, его биография впервые представлена в контексте русско-еврейских культурных связей второй половины XIX — начала ХХ в. Показано, что писатель, как никто другой из классиков русской литературы XIX в., с ранних лет находился в еврейском окружении. При этом его позиция в отношении активного участия евреев в русской культурно-общественной жизни носила сложный, изменчивый характер. Тем не менее, Чехов всегда дистанцировался от любых публичных проявлений ксенофобии, в т. ч.
«Лишний человек», «луч света в темном царстве», «среда заела», «декабристы разбудили Герцена»… Унылые литературные штампы. Многие из нас оставили знакомство с русской классикой в школьных годах – натянутое, неприятное и прохладное знакомство. Взрослые возвращаются к произведениям школьной программы лишь через много лет. И удивляются, и радуются, и влюбляются в то, что когда-то казалось невыносимой, неимоверной ерундой.Перед вами – история человека, который намного счастливее нас. Американка Элиф Батуман не ходила в русскую школу – она сама взялась за нашу классику и постепенно поняла, что обрела смысл жизни.