Кое-что за Одессу - [8]

В советское и постсоветское время в здании бывшего суда постоянно размещаются организации, связанные с контролем международной торговли через Одесский порт. Их было столько, что перечислить все их вряд ли смогут даже сами сотрудники той организации, что базируется в доме в данный момент.

Дорога ко дворцу

Вторая половина бульвара не так интересна.

Находящаяся на ней смотровая площадка, откуда открывается прекрасный вид на порт, сейчас отрезана от бульвара мощной оградой, а настил площадки разрушен: укрепления склона, над которым проходит бульвар, обветшали, и пока их не отремонтируют, любой настил будет ненадёжен.

Посередине квартала – бывшее здание Жовтневого (Октябрьского) районного совета. В 1990-м его возглавил один из богатейших в городе кооператоров – Эдуард Гурвиц. Отсюда он в 1994-м прыгнул в мэры.

Я – как идейный противник Гурвица – тогда работал в предвыборном штабе его главного оппонента – главы городской комиссии по приватизации Алексея Алексеевича Костусева. По ходившим после выборов слухам, во втором туре в Жовтневом районе были заранее заготовлены два комплекта бюллетеней со всеми необходимыми печатями и подписями: своя рука – владыка; сразу после голосования содержимое избирательных урн перекочевало в мусорные, а в городскую избирательную комиссию отправился второй комплект с галочками в нужных местах. Слухи к делу не подошьёшь, но по всем остальным семи тогдашним районам города Костусев опередил Гурвица примерно на сорок тысяч голосов, а с учётом Жовтневого – отстал на две тысячи. Костусеву пришлось бежать из города: в ходе кампании в него уже стреляли из автомата через стальную дверь квартиры. Потом он много лет возглавлял Антимонопольный комитет Украины, затем – депутат Верховного Совета, а с октября 2010-го – мэр Одессы (я, понятно, за него агитировал).

Несколько лет назад из восьми одесских районов сделаны четыре. В частности, Жовтневый и мой родной Центральный включены в состав Приморского. Укрупнение улучшает шансы районных руководителей на прорыв в мэры.

Гурвиц же и дальше избирался странно. На выборах мэра в 1998-м команда его основного противника – главы областной администрации Руслана Борисовича Боделана – аккуратно фиксировала все случаи, когда команда Гурвица играла за гранью фола. Документов набралось достаточно, чтобы на нейтральной почве – в Кировоградском областном суде – выборы признали недействительными. Городская избирательная комиссия шестью голосами против четырёх не допустила Гурвица к повторным выборам – и мэром избран Боделан.

Правда, в 2005-м Гурвиц тем же способом опротестовал результат неудачных для него выборов 2004 года и вернулся на мэрство.

Дальше на бульваре в советское время находился НИИ по разработке оборудования стекольных заводов. Сейчас он, увы, исчез.

Заканчивается бульвар большой клумбой. На её месте много лет стоял памятник дважды Герою Социалистического Труда конструктору мощных ракетных двигателей Валентину Петровичу Глушко. В середине 2000-х Гурвиц перенёс памятник на названную в честь Глушко улицу в одном из спальных районов города – посёлке Таирова. Мэр тогда заявил, что стремится воссоздать исторический облик бульвара в надежде включить его в список объектов культурного наследия, составляемый ЮНЕСКО. По этой же причине от клинкерной мостовой убран памятник апельсину, спасшему наш город. Правда, не вполне ясно, как вписывается в исторический облик автостоянка на месте старинной клумбы рядом с этой мостовой.

Воронцовский дворец

Бульвар упирается во дворец, где жил генерал-губернатор Новороссийского края Михаил Семёнович Воронцов. После революции во дворце собрался первый Совет рабочих депутатов Одессы. Затем здание стало дворцом пионеров. После войны он получил имя Яши Гордиенко: Яков Яковлевич родился

в 1925-м, в войну стал связным базировавшегося в легендарных одесских катакомбах партизанского отряда Владимира Александровича Молодцова (также известного под псевдонимом «Бадаев»), в 17 лет – уже не в пионерском, а в комсомольском возрасте – казнён румынами.

Перед дворцом – большая дугообразная беседка с массивными колоннами. Граф – англоман, как большинство Воронцовых – каждое утро начинал с чаепития в беседке. Попутно считал корабли в порту. Если их оказывалось меньше, чем вчера – тут же посылал адъютанта для выяснения: что случилось и какие меры нужны для исправления положения.

Дворец стоит ниже беседки. По бокам лестницы, соединяющей площадки с дворцом и беседкой, две статуи львов. На моей памяти – то есть уже более полувека – их нижние челюсти отбиты, и никто не удосужился их реставрировать. Даже попутно с реставрацией самого дворца: в советское время он горел примерно раз в десять лет. Пожары были небольшие, но достаточные, чтобы очередная ревизия гарантированно не нашла доказательств нарушений.

На одной из стен дворца – несколько надписей белой арабской вязью на синем фоне. Немногочисленные одесские арабисты долго пытались их прочесть. Когда в 1960-е у нас стали учиться студенты из арабских стран, им тоже не удалось расшифровать надписи. Очевидно, русские мастера, строившие дворец, изобразили арабский текст в меру своего художественного чутья.